Филипп V. Взлет и падение эллинистической Македонии

Эту речь приводит в своем труде Тит Ливий. Слова звучали убедительно. Но этолийцы жаждали реванша за прошлые поражения и были в ярости оттого, что Филипп вероломно захватил их владения на северном побережье Эгейского моря и в Малой Азии. Поэтому уши их были открыты для вражеской пропаганды. А в переговорах участвовали искуснейшие ораторы своего времени.

После македонян речь держали афинские демагоги. Они подняли крик и плач по поводу разорения Аттики. Филипп покусился разрушить Афины – колыбель демократии! Прощения этому не было.

Царю припомнили все: разрушенные гробницы и храмы, разбитые статуи «Академгородка». Любопытно, что о людских потерях никто не заикнулся, словно жизни людей менее значимы, чем произведения скульпторов. В итоге было сказано, что Филипп и есть главный враг греков.

Но кто же спас Афины? Римляне! Только их своевременный приход на подмогу позволил отбить святыни и сохранить свободу.

– Мы молим вас, этолийцы, мы заклинаем, – заламывали руки аттические послы. – Сжальтесь над афинянами, идите войной на царя Филиппа!

Речь была выстроена по всем правилам риторики. Она произвела на слушателей огромное впечатление. Затем выступил римский посол. Он напомнил о бедствиях взятых Филиппом городов. Назвал Абидос и Самос, Хиос и Маронею. Неужели этолийцы хотят повторения у себя их участи? Римлян посол представил как отважных борцов за справедливость. Как авангард свободных народов, выступивших против диктаторского режима Филиппа. Как столпов демократии…

В изложении Ливия эта цветистая речь занимает две страницы. Ясно, что переговоры шли тяжело и не один день. Македоняне не сидели сложа руки. Они сунули взятку тогдашнему стратегу Этолийского союза Дамокриту, чтобы тот удержал собрание от войны. Стратег принял деньги, надел маску беспристрастия и стал рассуждать, как опасна торопливость в принятии важных решений.

– Раскаяться вследствие ошибок легко. Но исправить эти ошибки очень трудно, – давил он на психику сограждан. – Не будем спешить.

Ему удалось навязать собранию свою волю. Этолийцы отпустили послов, так и не приняв никакого решения. Дамокрит говорил своим, что это самое правильное: они выждут, на чью сторону склонится удача, и тогда выступят вместе с победителем против слабейшей стороны. Решение циничное, но в принципе верное… если бы речь не шла о судьбе всей Греции. В такой ситуации самое правильное было – поддержать Филиппа. Греки не понимали этого.

6. Сражение при Охридском озере

Филипп усиленно готовился к большой войне на суше и на море. В Деметриаду он стянул корабли. Флотом и береговыми войсками командовал Гераклид. Он должен был отразить возможное нападение пергамского царя, восстановившего морские силы после тяжелой битвы при Хиосе.

Сам Филипп усиленно вербовал македонское ополчение. Базилевсу требовалось время, чтобы набрать армию, а его не было. Филипп рассчитывал, что врага задержит царевич Персей в Пелагонии. Но Гальба спутал все карты. К тому времени он полностью выздоровел и двинулся вперед с обоими легионами. Полководец выступил из Аполлонии прямо на восток и направился в область племени дассаретов возле Лихнидского (Охридского) озера. Отсюда лежал путь в пограничную область Линкестиду, а потом – в сердце Македонии с ее двумя столицами – Пеллой и Эгами. Страна дассаретов была беззащитна, городки и селения сдавались консулу. Одни делали это из ненависти к Филиппу, другие – из страха перед римлянами. Большинство деревень оставалось пустыми, потому что люди бежали в соседние горы. Гальба продвигался не торопясь. Продовольствие, накопленное в зимних лагерях, он вез с собой и не расходовал понапрасну. Грабеж давал достаточно, чтобы прокормить солдат.

Узнав, что Гальба разоряет страну дассаретов, Филипп выслал отряд легкой конницы на разведку. Такой же отряд выдвинул и римский командующий, чтобы разузнать о том, не приближается ли Филипп с войском. Оба конных подразделения столкнулись в одной из долин. Ободряя себя криками, они атаковали друг друга на полном скаку. Числом отряды были равны, храбростью тоже не уступали друг другу. В отчаянной схватке ни одна сторона не могла одолеть. Потеряв несколько десятков солдат, противники разошлись. Но Филипп оказался в худшем положении. Его профессиональная дружина была невелика, поэтому потеря каждого квалифицированного бойца, тем более всадника, значила для него очень много. Ресурсы же римлян были несравненно больше. Место погибшего солдата занимал новый. Война была их профессией. В сочетании с высоким боевым духом, строгой дисциплиной и жертвенностью это делало римлян опаснейшими противниками.

Филипп быстрым маршем передвинулся в страну дассаретов и с великой пышностью велел похоронить кавалеристов, павших в схватке с римлянами.