Филипп V. Взлет и падение эллинистической Македонии

Нет ничего менее предсказуемого, чем настроение толпы. Вид похорон поверг войско в уныние. Виною тому был римский способ ведения войны. Греки – нация эстетов. Они красиво жили и умирали, в том числе в бою. Наносили друг другу аккуратные раны копьями, благородно истекали кровью. Тихо уходили на тот свет, завернувшись в плащ и не омрачая мир живых зрелищем непристойной агонии.

Римляне воевали жестоко, деловито и совершенно по-варварски. Смерть для них была делом обыденным и лишенным всякой эстетики. Это были грубые воины, воспитанные в духе идеала победы. Неважно, какой ценой. И вот македоняне увидели результаты римского способа ведения боя, который в основном велся испанскими обоюдоострыми мечами, состоявшими на вооружении у квиритов. Отрубленные головы, отсеченные руки, вспоротые животы с вывалившимися кишками, множество других отвратительных подробностей… Было отчего загрустить.

Напуганный тем, что его войска впали в уныние, Филипп вызвал из Пелагонии отряды своего сына Персея, которые защищали северные ущелья. Это была ошибка. Царь открыл дорогу в Македонию дарданам Батона и иллирийцам Плеврата. Зато на Охридском фронте против римлян македоняне собрали крупную армию. В ней было 20 000 пехоты и 4000 конницы. Впервые за много лет македонский базилевс выходил против неприятеля с таким войском.

Филипп настиг римлян и разбил свой лагерь на возвышенности в тысяче шагов от них. Два дня солдаты римского консула и македонского царя рассматривали друг друга, не решаясь сражаться. Наконец Гальба выстроил легионы для боя. Филипп принял вызов.

Македонский базилевс выслал вперед стрелков – 400 траллов (иллирийское племя) и 300 критян. Их прикрывал Атенагор с конным отрядом в 300 копий. В свою очередь Гальба вывел вперед легковооруженных велитов, которые метали дротики и свинцовые шарики из пращей. Их тоже прикрывали кавалеристы. Завязалась первая схватка. Она принесла македонянам неприятный сюрприз. Те ожидали, что для начала завяжется перестрелка, однако римляне сразу атаковали. Метнув первые дротики, кавалеристы и пехотинцы напали на легких воинов Филиппа и навязали им ближний бой. Некоторые италийские конники даже спешились, чтобы удобней было орудовать испанским мечом. Сразу сказалось преимущество римлян в вооружении. Иллирийцы на службе у Филиппа сражались полуголые и привыкли перебегать во время битвы с места на место. Легкая конница («тарентинцы»), тоже в основном маневрировала, то пуская дротики, то обращаясь в притворное бегство. Велиты римлян, метательное оружие которых дополнялось небольшим круглым щитом и коротким мечом, получали преимущество в рукопашной схватке. Итак, они сошлись с врагом вплотную. Но иллирийцы и македонские конники отнюдь не собирались подставлять себя под удар и стремительно отступили к главным силам Филиппа, выстроенным в линию. Самоуверенные римляне объявили это бегством, хотя враг полностью сохранил силы для дальнейших боев.

Филипп размышлял целый день, как одолеть римлян, и пустился на военную хитрость. Увидев, что меж двумя лагерями есть кусты и овраги, царь ночью поместил там крупный отряд пельтастов. А днем велел Атенагору с конницей атаковать врага и заманить в ловушку притворным бегством.

Кавалеристы выполнили задачу. Напали на римлян, дождались, когда Гальба пошлет против них свою конницу, ударились в бегство. Но пельтасты все испортили. Они бросились в атаку раньше времени. Римляне заметили их и в свою очередь побежали к своим. Филипп не преследовал.

На другой день консул спустился на равнину и выстроил войско для битвы. Перед строем он поставил слонов, которых приберегал до этой минуты. Филипп медлил. Он ждал какой-нибудь ошибки со стороны врага и не слишком полагался на стойкость своих воинов.

Раздраженный Гальба выслал вперед велитов с необычной задачей: самые горластые из них стали на чем свет поносить врага, понуждая выйти из лагеря и принять бой. История умалчивает, на каком именно языке ругались велиты. Может быть, македоняне их просто не поняли?

Филипп избегал столкновения и явно демонстрировал нерешительность. Гальба торжествовал. Казалось, до победы остались считаные часы. Но римские легионы стали испытывать трудности с продовольствием. А македоняне – нет, что свидетельствует о предусмотрительности Филиппа.

Впрочем, Гальба был не менее опытен в войне, чем Филипп. Консул отвел своих солдат от лагеря македонян на восемь миль, чтобы не нарваться на вылазку грозного противника. И лишь тогда отправил легионеров за фуражом. Македоняне не высовывали носа. Гальба потерял осторожность. Он разослал отряды своих солдат во всем стороны. Этого и ждал Филипп. Час пробил.

Увидев, что римские солдаты широко разбрелись по полям, базилевс бросил в наступление на равнину всю свою конницу и тех пеших критян, что в беге не уступали коням. Все римляне, занятые фуражировкой, оказались отрезаны от своего лагеря. Так началось сражение при Охридском озере.