«Филологическая проза» Андрея Синявского

Глубинные размышления о Гоголе-философе подводят Синявского-Терца к восприятию масштаба личности писателя и трагической компоненте его писательского дара. В восприятии исследователя Гоголь преодолевает (узко) национальные пределы, но поднимается до уровня общечеловеческого, всемирного (почти надмирного), по мощи осмысления природы человека и его бытия и по своей сути близкого шекспировскому, причем не столько в плане художественном, сколько в философическом. Разгаданные Синявским-Терцем «тайны» и «загадки» художнической мистики Гоголя открывают перед исследователем религиозного мыслителя Гоголя, сущностные векторы философии которого отчасти получили свое продолжение в философских поисках мыслителей Серебряного века – Дм. Мережковского, В. Федорова, Н. Бердяева, И. Шмелева и др.

Приемы ассоциативного литературоведения Синявского-Терца, неизменно опирающегося на научно-теоретические подходы (подчас развенчанные им) и опосредованные конкретикой аналитических приемов, позволяют автору «В тени Гоголя» обнаружить перспективные стратегии филологического анализа, могущего (как оказалось) вбирать в себя психоаналитические аспекты, чуждые советской науке о литературе, но открывавшие новые пути постмодернистическим практикам. Причем, как показала русская литература конца XX – начала XXI века, приемы Синявского-Терца нашли свое продолжение не только в «деталях» и «частностях» литературоведческих изысканий, например, в работах П. Вайля, А. Гениса, А. Жолковского, В. Курицына, М. Эпштейна или И. Смирнова, но и в сфере собственно художественной наррации, в литературных творениях писателей-постмодернистов (сегодняшних классиков постмодернизма) А. Битова, С. Довлатова, Л. Петрушевской, Т. Толстой, С. Гандлевского, С. Соколова, Д. Пригова, В. Сорокина, В. Пелевина и мн. др.

Синявский-Терц с полным основанием может быть определен как один из фундаменталистов-основоположников современного русского литературного постмодернизма. Художественные открытия Синявского-Терца, с одной стороны, без сомнения, коррелировали с пратекстуальными пластами прозы Пушкина и Гоголя (и др.), с претекстуальными нарративными стратегиями В. Вересаева, В. Розанова, В. Набокова, А. Белого или М. Цветаевой, но, с другой стороны, явились следствием неординарной одаренности Андрея Синявского (Абрама Терца) и сами составили богатый (мало проанализированный сегодня) претекст для отечественных писателей-постмодернистов рубежа веков.