Философия футуриста. Романы и заумные драмы

Я пишу Вам из Парижа, где живу уже четыре месяца. Я постепенно привыкаю к этому городу. Я вхожу в его художественную жизнь и чувствую, к сожалению, разочарование. Я встретил здесь не то, на что рассчитывал. Художественная среда, которая так сильно привлекала меня, оказалась вялой и немощной. Модернизм в искусстве, за который я боролся всю свою жизнь, превратился в новый академизм, в какое-то сухое и замкнутое искусство. Здесь нет ни свежих идей, ни новых людей. Всё уходит в тупик, из которого вряд ли что получится. Вероятно, основная причина этого – война. Конец европейской культуры неизбежен, и мы, русские, уже давно это предвидели. Я часто думаю о Конетантинополе, и мои воспоминания о нем очень хороши. Я вижу во сне его архитектуру, его горизонты, я думаю о людях, которых там узнал. Я делал все возможное для того, чтобы войти в турецкую среду Вашего города, но мне жаль, что я не смог посвятить достаточно времени изучению Стамбула, изучению турецкого языка и турецких обычаев. Все это гораздо любопытнее и интереснее, чем то, что я обнаружил здесь. Пишите мне, Вы для меня единственная связь с городом, который я буду всегда любить и ценить. Я буду искренне рад получить от Вас несколько строк.

Примите мои наилучшие пожелания, И. Зданевич”

(пер. с франц. Р. Гейро).

5. Мотив “вздора” и “вздорности”, часто возникающий в романе, связан, очевидно, как с идеей спонтанности, находившейся в кругу воззрений французских дадаистов и сюрреалистов, так и с теоретическими установками группы “41°”. Ср. в программном трактате тифлисского сподвижника Зданевича Игоря Терентьева: “Останется превосходный вздор, который несем мы, как знамена” (Терентьев И. Трактат о сплошном неприличии. С. 13).

6. Ср. с идеями созданного Зданевичем “Университета 41°” о “вразумлении” и “доении грамотных идиотов” (гл. 8).

7. Вариант: “Проходя сегодня мимо Софии”.

8. Это происходящее из юридического лексикона выражение и, вероятнее всего, введенное в литературный обиход правоведом Зданевичем, используется также в романе “Восхищение” (см. также доклад “Илиазда”, публикуемый в наст. изд.). Сам роман “Восхищение” имеет такую авторскую трактовку: “Это определение поэзии как извечно бесплодной попытки” (см. комментарий к “Восхищению” в наст. изд.). Ср. с мотивом “бессилия”, возникающим неоднократно в романе “Философия”. Названное выражение дало название двум докладам Зданевича, посвященным его парижскому другу Б. Поплавскому (1926 и 1935 г.). Поплавский, в свою очередь, так же назвал два стихотворения, одно из которых, опубликованное при его жизни с сб.

“Флаги” (1931), посвящено Зданевичу (об этом см.: Поплавский Б. Покушение с негодными средствами: Неизвестные стихотворения и письма к И.М. Зданевичу. С. го, 114, 148–149; см. также: Ливак Л. “Героические времена молодой зарубежной поэзии”: Литературный авангард русского Парижа (1920–1926). С. 196–197). Интересно обратить внимание и на некоторое смысловое сходство этого выражения с названием “Бескровное убийство”, которое имел сатирический рукописный журнал, выпускавшийся с 1915 г. коллегами Зданевича О.И. Пешковой, М.В. Ле-Дан-тю и др. и вдохновивший поэта на сочинение и постановку его первой заумной драмы (см. комментарии к докладу “Илиазда”).

9. Белградский лес, имеющий в окружности около 30 км, покрывает доходящие до берегов верхнего Босфора отроги Балканских гор. В нем находились основные резервуары для снабжения пресной водой Константинополя. Находящееся на европейском берегу Босфорского пролива Буюк-Дере (население которого состояло в основном из греков и армян) – место летнего отдыха константинопольской аристократии и иностранной колонии. Среди вилл и садов располагалась летняя резиденция посольства Российской Империи. Там к 1921 г. было размещено около юоо русских беженцев. По воспоминаниям очевидца, чудесный вековой парк в эти годы безжалостно уничтожался: вырубались деревья, были затоптаны цветники, исчезли скамейки и столики, разбирались на топливо оранжереи (см.: Письма А.А. Гвоздинского Е.Л. Миллер (1918–1921) ⁄ Публ., вступ. ст. и комм. О.Р. Демидовой // Минувшее: Исторический альманах. 18. М.; СПб.: Atheneum, Феникс, 1995– С. 467).

10. На обороте одного из листов рукописи Зданевич записал: “беги меня, философия!” и далее – “нищета философии (Маркс) “.

11. Иронический намек на название самого известного сборника стихов поэта-символиста К.Д. Бальмонта “Будем как солнце!” (1903), который имел некоторое влияние на молодого Зданевича (об этом влиянии см. также: Зданевич И.М.

Произведения гимназического периода ⁄ Публ. Г. Марушиной // Терентьевский сборник. 1998 ⁄ Под общ. ред. С. Кудрявцева. М.: Гилея, 1998. С. 260, 262, 267; о Бальмонте см. также в докладе “Илиазда”, публикуемом в наст. изд.).

12. Вариант: “знаниями”.