Философия футуриста. Романы и заумные драмы

4) “згА Якабы” (Тифлис: 41°, 1920) печатается по экземпляру из коллекции галереи “Русский авангард”. К тексту добавлен список опечаток – отдельный листок, вложенный в оригинальное издание. Между некоторыми страницами “згА Якабы” вклеены кальки различых цветов, которые мы вынуждены были проигнорировать. Обложку книги см. на вклейке к наст. изд.

5) Для воспроизведения “лидантЮ фАрам” (Париж: 41°, 1923) использован репринт из французского комментированного издания: Iliazd. Ledentu le Phare / Suivi de promenade de Ledentu le Phare par Regis Gayraud. Paris: Editions Allia, 1995. P. 17–75. Французский репринт, в свою очередь, был сделан по экземпляру оригинального издания, хранящемуся у Р. Гейро в г. Клермон-Ферран (Франция). Обложку см. на вклейке к наст. изд.

Приложения

И. Зданевич. Илиазда. На дне рождения

Доклад впервые опубликован Р. Гейро в сб.: Поэзия и живопись: Сборник трудов памяти Н.П. Харджиева ⁄ Под ред. М.Б. Мейлаха и Д.В. Сарабъянова. М.: Языки русской культуры, 2ООО. С. 518–540. Здесь печатается по рукописи, хранящейся в архиве И.М. Зданевича в Марселе. В комментариях за основу взяты комментарии к первой публикации (они расширены и обновлены), а также текст Р. Гейро, служивший преамбулой к первой публикации.

Зданевич считал чтение докладов важнейшей ветвью своей деятельности. Именно благодаря своей лекции о футуризме, прочитанной 18 января 1912 г. со сцены Троицкого театра, он впервые получил известность и вошел в историю русского авангарда. В Петербурге и в Москве (1912–1917), затем в Тифлисе (1917–1920), где он вместе с А.Е. Крученых создал “всеучбище 41°”, он часто выступал с лекциями о новой заумной поэзии, вызывая у публики огромный интерес, а нередко и шумные возражения.

Чтение лекций было неотъемлемой частью его деятельности и в Париже, куда он приехал в ноябре 1921 г. 27 ноября 1921 г., не больше чем через две недели после своего прибытия во Францию, он уже читает в студии русской певицы Марии Олениной доклад на французском языке “Новые течения в русской поэзии”, который явился первым прозвучавшим в Париже обзором различных течений русского авангарда. На протяжении последующих двух лет (1922–1923) лекции следуют одна за другой. Этими докладами Ильязд надеялся привлечь к зауми внимание международного авангарда, который был в то время сосредоточен на Монпарнасе, и возобновить в Париже, с новыми силами, тогда уже отчасти мифический “Университет 41°”. Ильязд сначала надеялся найти общий язык с дадаистами, но вскоре оказалось, что их художественные идеи с концепциями Ильязда не совпадают. Более того – дадаисты сами переживают кризис, что станет очевидным на вечере “Бородатое сердце”, устроенном именно Зданевичем и группой “Через” 6 июля 1923 г.

Настоящей аудиторией Ильязда стала русская колония Монпарнаса – поэты и художники, к которым он обращается в публикуемом докладе.

В феврале 1922 г. чтением лекции “Горчичный 41°” (Le Degre 41 sinapise) он открывает парижское отделение “41°”. Он снимает большой зал на медицинском факультете, где произносит красноречивый доклад о лечении в клиниках и больницах “41°” “жемчужной болезни”, которой страдают живые языки. Эта речь, произнесенная по-французски и по-русски, имела некоторый успех. Перенеся затем “41°” в кафе “Хамелеон”, где уже несколько месяцев собирались молодые участники “Палаты поэтов” и общества Татара-пак” (Б. Божнев, А. Гингер, Г. Евангулов, В. Парнах, В. Познер, Б. Поплавский, М. Струве, М. Талов, С. Шаршун и др.), он регулярно читает там доклады: “Дом на говне, или Интеллигенция и империя” (16 апреля 1922 г.), “Поэзия после бани” (28 апреля 1922 г.), “Что выгоднее – брать серебро напрокат или покупать его в рассрочку?” (19 мая 1922 г.). “Илиазда”, прочитанная 12 мая 1922 г. не в “Хамелеоне”, а в маленьком ресторане “Юбер”, имеет особое значение, о чем свидетельствует прекрасная афиша, специально набранная Ильяздом для этого вечера. По случаю своего дня рождения Зданевич читает “элогу о самом себе”, то есть шутовскую автобиографию, привнося в нее, по образцу “Илиады”, действительные и полулегендарные происшествия. Наряду с исполненной самолюбования автобиографией он дает здесь вдохновленное фрейдизмом толкование своих заумных драм, обрисовывает забавную картину русского микрокосма Монпарнаса, еще раз уточняет место своего направления на шахматной доске русской поэзии (этой теме он уже посвятил четыре первых доклада)… Но интереснее всего оказываются его размышления о роли случая и случайности в процессе творчества. Эти размышления, развитые заумником Игорем Терентьевым в книге “17 ерундовых орудий” еще в 1919 г., сближают поэтическую деятельность “41°” не только с дадаизмом, но и с будущим сюрреализмом, с которым группу Зданевича, Крученых, Терентьева объединяет, в частности, интерес к работам Фрейда.