Философия и событие. Беседы с кратким введением в философию Алена Бадью

Вот основные результаты «Бытия и события». «Логики миров» покажут то, что способ явления вещей зависит от определенной логики. Как может быть так, что вещи представляются нам едиными, собранными, к тому же открытыми для многих форм познания, которое может проходить через разные этапы? Я подхожу к знакомому предмету, смотрю на него под разными углами, издалека и вблизи; я могу сказать, что он относится к моему столу, моей квартире, но также к этому городу и к этой солнечной системе.

Философы-идеалисты предполагают наличие божественного порядка в мире или же основывают его на демиургической способности человеческого мышления, которое якобы организует мир благодаря некоему дару духа или сознания. Это путь Канта и Гуссерля. Для Бадью же феномены, то есть вещи в том виде, как они являются, не выражают божественный порядок и при этом не зависят от сознания, отдающего им приказы. Множественности составляются в соответствии с разными регистрами, в зависимости от различных интенсивностей явления. Восприятие малого и большого относительно; оно зависит от точки зрения на вещи. Наш взгляд сам зависит от этих логических правил. То есть так составляются «миры», которые предлагают различные режимы. Строго следуя за логикой так называемых «категорий», можно показать, что эта бумага и этот карандаш на столе обладают большой интенсивностью в мире, которым является эта комната, но ничтожной в мире пекинского рабочего, когда он на своем рабочем месте. В конечном счете, есть только миры и миры – и так до бесконечности; релятивность этих миров последовательна и дедуцируема. Бесконечность не хаотична; она упорядочена. Порядок является не божественным и не духовным, а логическим. Иллюзия – считать, что единая Вселенная объединяет, синтезирует это неизгладимое многообразие.

В «Бытии и событии» вместе с «Логиками миров» – на этой тысяче страниц – развертывается, таким образом, совершенно рациональная и при этом материалистическая концепция вселенной. Все является математизируемым; все – логическим. Из этих тезисов выводятся одновременно радикальные и классические тезисы: эта математика и логика доказывает бесконечность бытия. Точно так же Спиноза и Лейбниц опираются в своей интуиции бесконечного мира на математику. Но ни тот, ни другой не отказываются от Бога как субстанциального первоначала (Спиноза) или регулятора (Лейбниц) этой бесконечности. В материализме Бадью это первоначало устраняется. Математика бытия и логика явления, не будучи ни в коем смысле знаками божественного, оказываются, таким образом, не чем иным, как развертыванием атеизма.

Не всё – одни лишь структуры…

Что происходит, когда понимаешь, что вселенная – это такая бесконечная машинерия? Может и ничего не произойти. Ведь все и всегда сводится к правилам этой машинерии. Можно вспомнить о включении одних вещей в другие, о бесконечно малом и бесконечно большом. Не только в пространстве, но также в логическом и математическом отношении. Собственно, человеческий взгляд может остановиться на открытии этого нечеловеческого, в котором существует, расположен, живет человек. Подобному взгляду, по крайней мере, удалось бы понять самый глубокий смысл материалистической мудрости и рассеять множество цепких, хотя и инфантильных иллюзий о Боге и абсолютном Смысле жизни. Это уже что-то… Но не всё. Бадью – не нигилист, который довольствовался бы тезисом о том, что вселенная в своей основе не имеет смысла, а потому встраивался бы в линию, идущую от Горгия до Шопенгаэура и Клемана Россе. Бадью избегает такого провала. Конечно, структуры нечеловечны, то есть сверхчеловечны, бесконечны, но они только структуры, какими бы неотвратимыми и всемогущими они ни были.

Логические и математические структуры говорят человеку: «Чем бы ты ни был, что бы ты ни делал, ты внутри, в имманентности ситуации или мира, который больше тебя. Ты внутри, ты включен. Ты не Бог, да и нет никакого Бога». Конечно. Ни наша мысль, ни наши действия не смогут разрушить или преобразовать расклад физической и математической материальности, которая держит нас в своих тисках с рождения до смерти. Мы всегда будем внутри. Будучи детерминированы тем, что в нас может быть названо «человеком как животным», – существом, которое подчинено законам вещей, как математических, физических и биологических, так и психических.

Но закончить нигилизмом, бессилием, выводом об абсурде человеческого существования и положения человека, – вот шаг, который здесь не будет сделан. Нужно быть строгим материалистом, философом, который считает, что материальность ограничивает нас, не имея никакого иного смысла, кроме неумолимого и бесконечного смысла математики и логики. Бога, этого Деда-мороза для взрослых, нет. Это решено. Тем не менее, ограничиваться нечеловечной (поскольку попросту сверхчеловеческой) неприступностью структур – значит не замечать того, на что мы способны. Быть может, только по случаю, но этот случай меняет едва ли не все.