Философия и событие. Беседы с кратким введением в философию Алена Бадью

И если философы-идеалисты поклонялись своим тотемам, философы-материалисты должны были разобраться с вопросом о том, ограничивается ли человек, в конечном счете, одной лишь своей животной природой. Трансцендентность или вертикаль идеалистов, которая идет до души и Бога, являются, несомненно, иллюзиями. Однако могут ли сами материалисты оставаться в рамках этой абсолютной горизонтальности? Достаточно ли сказать, что человек – это человек как животное? Можно ли нашу реальность – бытие «мной» или «тобой» – свести к инстинктам животного? Тогда нам не нужно было бы об этом ни писать, ни читать, но мы пронизаны тем, что Лакан называет символическим, и что меняет наше глубочайшее отношение к реальному, которое с этого момента уже не является непосредственным. Об этом может свидетельствовать сознание человека, бессмысленно бормочущего, что он умрет.

Вопрос в том, что делать материализму с этой неизбывной человеческой перспективой. По правде говоря, ни один материализм никогда не удерживался на уровне горизонтальной чистоты. Всегда было некое дополнение или надрыв. Была сила духа, путь даже атомическая, у Эпикура, которая позволяет понять реальность и выбрать благую жизнь; освободительные смех и ирония у Ламетри; отказ от непосредственной реальности и надежда – коммунизм – у Маркса. Можно долго размышлять над этой неспособностью материализма свести человека к одной лишь материи. По правде говоря, материализм сначала выступает в качестве ясного понимания природы реальности и несуществования Бога, а затем освобождает. Его урок лишен иллюзий. Плевать на иллюзии! Только прочная реальность. Но его обещание – не в подчинении или примирении. Случайно в человеке есть нечто, что ускользает от бесконечной плоскости бытия. В человеке есть нечто другое.

Бадью верен этому глубокому пониманию материализма, который всегда превосходит самого себя в своей человеческой составляющей. И он развивает это понимание, расширяет его, доводит до невероятного, по сути дела, уровня. И если его материализм структур является точным, математическим и логическим, столь же ошеломительным оказывается и осуществляемое им преодоление материализма его собственными силами. Его оригинальность – в том, что предельное развитие получают две стороны материализма – с одной стороны, никаких уступок в вопросе об одновременно рациональной и бессмысленной природе реального, а потому его необходимо понимать в качестве абсолютно математического; а с другой, обостренное сознание того, что вместе с человеком нечто происходит – для него и благодаря ему. То, что превосходит структуры, по крайней мере, в его собственной точке существования.

Вот что такое событие. Приходит нечто, что, на самом деле, нельзя даже считать чем-то: это не элемент или множество элементов наличной структуры, которую Бадью любит называть ситуацией. Нечто способно перевернуть в каком-то отношении ситуацию. В той мере, в какой последняя является данной, определенной и организованной структурой, событие – это внезапное вторжение в эту сцену множества вещей, элементов, которые не были ни данными, ни определенными. Можно сказать, если развить эту мысль до конца, что событие – это пришествие, просвет, вспышка, мгновение пустоты, скрытой в ситуации, погребенной в структурах.

Необходимо отметить, что структура, в целом, лишает события существования. Она вытесняет его. Когда же событие приходит, оно, следовательно, сравнимо с внезапным подъемом элементов ситуации, ранее остававшихся не представленными. Эта неожиданность, исходящая из пустоты, скрытой в ситуации, позволяет внезапно представить неизвестные элементы. Накануне революции может казаться, что все в порядке (это и есть структура); но на заре ее внезапно происходит что-то, что не предусматривалось структурой: появляются эти люди, готовые на все, с ружьями за плечом и идеями в голове. Но это событие приходит из ниоткуда. Источник дремал в глубинах. Эта сила обнаруживается внезапно, и хотя она дает структуре ощущение пустоты, которая выходит на поверхность, она, что главное, оказывается переворотом этой ситуации.

Об истине и невероятном охвате верности

Понятие верности чрезвычайно важно. Оно указывает на акт, благодаря которому мы ввязываемся в ошеломительные последствия события. Человек принимает событие и тем самым меняется. Он становится субъектом события. Быть верным событию – значит поймать этот шанс. То есть жить событием и для него. Это значит больше не быть исключительно животным, обреченным до самой смерти на бессмысленное существование; это значит быть творческим человеческим существом.