Философия имени

Чистая феноменология ориентируется на описание своих единиц самих по себе, независимо от того, в каких фактах они воплощаются, на осмысление предмета независимо от его частичных проявлений, считая, что смысл предмета самотождествен во всех своих проявлениях. А.Ф. Лосев специально обращает внимание на то, что приводимые им дистинкции нужно стремиться понимать сами по себе, независимо от поясняющих примеров, поскольку с логической точки зрения это в данном случае бесполезно. Если феноменологические (эйдетические) построения не могут иметь непосредственной эмпирической интерпретации, то тем более это касается построений в рамках общей диалектики (эйдетической логики), которая занимается конструированием абстрактных параллелей эйдоса в сфере чистых категорий, т.е. таких абстрактных коррелятов живого эйдоса, которые не зависят уже ни от какого опытного содержания. Лосев специально предостерегал своих читателей от недопустимости натуралистического толкования предлагаемой им диалектической процедуры порождения категорий в логическом исчислении. Он говорил, что диалектика стремится объяснять одну категорию другой категорией таким образом, чтобы было видно, как

«одна категория порождает другую и все вместе – друг друга, не натуралистически, конечно, порождает, но – эйдетически, категориально, оставаясь в сфере смысла же» (с. 20).

Хотя диалектико-феноменологическое конструирование слова (имени) и не предполагает непосредственной эмпирической интерпретации, оно тем не менее, по мысли А.Ф. Лосева, может служить надежным фундаментом для исследований в эмпирических науках. Это связано со специфическим характером достоверности в диалектике и феноменологии. Для диалектики реально все, что она вывела, и все, что она вывела, реально (с. 24). Она признает диалектические требования разума по их абсолютной разумной достоверности и неопровержимости равносильными только математическим конструкциям. Руководствуясь этими двумя принципами, А.Ф. Лосев считает абсолютно неопровержимыми такие моменты слова, которые ему удается вывести чисто диалектическим путем. Основное преимущество развиваемой им конструкции слова он видит в том, что эта конструкция основывается не на смутных и ненадежных обобщениях, полученных при анализе лингвистических и психологических фактов, а на строжайше оформленных и точнейше сформулированных категориях. Развивая эти идеи, Лосев писал:

«Мы не путались в сотнях и тысячах лингвистических и психологических фактов и не делали из них смутных, ненадежных (ибо всякие вообще факты ненадежны) обобщений. Мы вывели наши принципы слова из анализа самого разума. Слово не может не быть таким, каким мы его обрисовали, пока разум есть разум. И только если разум сдвинется или погаснет, – изменится и погаснет слово в обрисованном нами виде. Всякая реальная жизнь слова основывается на этих принципах и не может не содержать их в себе» (с. 170 – 171).

Содержательная реконструкция философской системы, по мысли самого А.Ф. Лосева, начинается с поиска некоторого центрального пульса этой системы, ее единого одухотворяющего центра, от которого расходятся лучи разной силы и разного смысла по всем ее направлениям. Логическим ядром системы можно считать ее исходные методологические установки, развертывание которых и приводит к формированию данной системы. Определяющими моментами для конструирования имени у Лосева служат следующие тесно взаимосвязанные моменты:

1) принцип диалектической взаимосвязи категорий сущности и явления;

2) принцип тождества бытия и мышления;

3) онтологизм;

4) принцип иерархизма бытия и смысла.

Глубинную основу теоретической картины слова, по Лосеву, составляет представление о том, что существующие сущности и смыслы открыты реальному опыту живого человека, а реально ощущаемые явления несут в себе

«определенную смысловую закономерность и определенный существенный принцип и силу» (с. 24).

Сущности и смыслы проявлены, т.е. открываются человеку через реально воспринимаемые явления, в которых они выражаются.