Философия имени

В своих историко-философских занятиях А.Ф. Лосев, по его собственным словам, всегда руководствовался одним простым методическим правилом: он считал изучение философской системы, какой бы сложной она ни была, недостаточным до тех пор, пока ему не удавалось выразить ее в одной фразе. Свою систему, развиваемую в «Философии имени», Алексей Федорович свел к одной фразе сам: «мир как имя»:

«И вот рассмотреть его (мир. – В.П.) как имя я и дерзаю в этой книге» (с. 20)[6].

Диалектическое раскрытие этой идеи составляет основное содержание книги. Если попытаться эксплицировать данное содержание из общего диалектического контекста и представить его в максимально упрощенном и схематизированном виде, то оно может быть сведено к обоснованию и раскрытию следующих четырех тезисов.

Тезис 1. Мир и жизнь немыслимы без имени (слова); «все живет словом и свидетельствует о нем» (с. 153); имя (слово) есть сама жизнь, «живой нерв реального опыта» (с. 20), стихия разумно-живой, реально-практической жизни, стихия разумного общения живых существ (тезис 1а). Но и сама жизнь (мир) есть в свою очередь имя (слово), разные степени словесности (тезис 1б)[7].

Тезис 2. Обычное – «нормально-человеческое» – слово есть лишь один из видов словесности (слова в широком смысле).

Тезис 3. Всякое подлинно человеческое общение, т.е. общение в разуме, возможно только при помощи имен: человеческое слово тесно связано с мыслью, образуя двуединство «мысль-слово».

Тезис 4. Изучение имени (слова) есть вместе с тем и постижение всех возможных форм науки и жизни.

Первый тезис (1а) (имя есть жизнь) конкретизируется в книге с помощью понятий действительности и общения. Имя реально, подчеркивает Лосев, оно есть сама действительность в широком смысле этого понятия. В имени обоснована вся глубочайшая природа социальности во всех бесконечных формах ее проявления. Тайна слова заключается в общении с предметами и другими людьми:

«Без слова и имени человек – вечный узник самого себя, по существу и принципиально анти-социален, необщителен, несоборен и, следовательно, также и неиндивидуален, не сущий, он – чисто животный организм, или, если еще человек, умалишенный человек» (с. 49);

«В любви мы повторяем любимое имя и взываем к любимому через его имя. В ненависти мы хулим и унижаем ненавидимое через его имя. И молимся мы и проклинаем через имена, через произнесение имени» (с. 166).

В слове человек выходит из узких рамок своей индивидуальности и обращается к миру. Оно – мост между субъектом и объектом, воспринимающим и воспринимаемым, познающим и познаваемым – «арена» их встречи и единения. В слове и имени происходит соприкосновение всех возможных и мыслимых пластов бытия, соединение разъятых сфер бытия, приводящее их к совместной жизни в одном цельном сознании, уже не просто объективном и не просто субъективном. Живое слово таит в себе интимное отношение к предмету и существенное знание его сокровенных глубин. Оно – орудие общения с предметами, поле сознательной встречи с их внутренней жизнью. Поэтому, считает А.Ф. Лосев,

«знать имя вещи – значит быть в состоянии в разуме приближаться к ней или удаляться от нее. Знать имя – значит уметь пользоваться вещью в том или другом смысле. Знать имя вещи – значит быть в состоянии общаться и других приводить в общение с вещью» (с. 185).

Слово – это не просто звук, но

«постигнутая вещь, вещь, с которой осмысленно общается человек» (с. 194),

имя и есть

«сама вещь в аспекте своей понятности для других, в аспекте своей общительности со всем прочим» (с. 185).

Без имени в мире было бы бессмысленное и безумное столкновение глухонемых масс в бездне абсолютной тьмы:

«Человек, для которого нет имени, для которого имя только простой звук, а не сами предметы в их смысловой явленности, этот человек глух и нем, и живет он в глухонемой действительности» (с. 20).