Философия красоты

– Значит так: сегодня ты провел вечер дома, напился и заснул. Никуда не ездил, не ходил, трупов не находил, в милицию не звонил. В случае необходимости я засвидетельствую, что твое пьяное тело весь вечер спокойно пролежало на диване. Понятно?

Слава Богу, спорить и настаивать на своем варианте развития событий Иван не стал, только кивнул головой и спросил:

– Зачем тебе это? Сама в неприятности вляпаешься.

– Не знаю. – Честно ответила я, правда, добавлять, что в неприятности уже вляпалась и по самую макушку, не стала. Меньше знает, крепче спит.

Господи, ну что сегодня за день такой!

Дневник одного безумца.

Сегодня я получил на руки результаты экспертизы. Современный мир погряз в стяжательстве, деньги – это власть, а я не обделен деньгами. Это даже смешно – иметь то, что не представляет для тебя интереса.

Все так, как я и думал. Тиатомин. Я запомнил это слово, гладкое, как речная галька, и очень красивое. Это слово убило тебя. Вернее, не слово, а яд.

Где ты его достала, Августа? Или нет, неправильно спрашиваю. Кто угостил тебя им? Ты бы не стала добровольно принимать яд. Несмотря на все проблемы, ссоры, слова и грядущий позор. Ты любила дитя и никогда не причинила бы ему вред. Ты хотела этого ребенка и мечтала о том, как он появится, тогда зачем травится?

Нет, я уверен – это убийство, хладнокровное и жестокое. Как раз в духе Арамиса. Он ведь собирался поступать в МГУ, и у него были шансы – молодой, талантливый, политически выдержанный, комсомолец, активист, жених Машки. Помнишь, какую должность занимал Машин папа? А дядя в Москве, про которого Маша так любила вспоминать? И тут твоя беременность.

Очень невовремя. Он убил тогда и убил снова, я не знаю, в чем был виноват Сумочкин – слабый человек – и заслужил ли смерть, зато знаю, что все мои действия оправданы.

Ибо в том, чтобы убить убийцу нет греха.

Творец

Известие о смерти Айши не стало неожиданностью, более того, Аронов получил очередное подтверждение: Она существует. Кто такая «она», Ник-Ник затруднялся ответить. Судьба? Смерть? Проклятье? Хотя проклятье – среднего рода, а та, что стояла за спиной Аронова, та, что мешала ему жить спокойно, была женщиной. Лишь женщина способна отравлять жизнь нелюбимого мужчина годами, лишь женщина способна творить подобные гадости, мило улыбаясь при этом, лишь женщина способна с садистской тщательностью оберегать свою жертву от всех прочих неприятностей. Итак, Она была женщиной, и Она мстила.

Лехин сказал, что придут из милиции, и теперь Ник-Ник нервничал, ожидая вопросов. Вопросы были всегда, каждый раз одни и те же, и только люди, их задававшие, менялись. Правда, они тоже походили друг на друга: хмурые лица, презрительные взгляды, в которых прочно угнездилась ненависть к тем, кто богаче, засаленные пиджаки или как вариант свитера с растянутыми рукавами, и некая общая растерянность. Они не знали, как себя вести с этим будущим-подозреваемым-но-пока-что-свидетелем. К счастью для Ник-Ника, Она заботилась о его алиби, и еще ни разу он не перешел из свидетелей в разряд подозреваемых.

О, Она была большой шутницей: самоубийство, несчастный случай… да мало ли способов избавиться от соперницы, не подставляя любимого врага. Но на сей раз Она не стала размениваться на мелочи: Лехин сказал, что Айшу убили. Не «она выпрыгнула из окна» или «она вогнала в вену смертельную дозу» или «она попала под машину». Марат выразился предельно ясно: «Ее зарезали, как чертову овечку».

Отвратительно. Аронов ненавидел кровь.

Милиционер оказался старым знакомым и Ник-Ник посчитал это хорошей приметой. Правда, на этот раз капитан выглядел уставшим и раздраженным, ну так повод достойный: убийство.

Эльвира подала кофе, а Ник-Ник по традиции предложил коньяку, но гость отказался. Ну он себе как хочет, а Аронову просто необходимо успокоить нервы.