Философия красоты

– Мика, милая моя девочка, ну зачем тебе знать, о чем я думаю? Поверь, в моих мыслях нет ничего интересного, ровным счетом ничего. Итак, во-первых, вели растопить камин, во-вторых, позаботься, чтобы в кабинет принесли закуски и коньяк. Мсье Жерар пьет только коньяк.

Мика подчинилась. Мике и в голову не пришла мысль о неподчинении. Серж хорошо знал эти фокусы Адетт: ласковая улыбка, нежный, слегка виноватый – ей очень неудобно просить об одолжении – голос, в котором, однако, хватит твердости на сотню гвоздей, и печальный взгляд Девы Марии, чистой и непорочной.

Смешно.

Мсье Жерар явился в четверть пятого. Адетт вошла в кабинет ровно в половину.

– Добрый вечер, – она смотрела только на нотариуса, она улыбалась только ему, и прощения просила лишь у него. – Умоляю извинить меня. Я так замерзла на кладбище, что просто умерла бы без горячей ванны…

Звучит, как обещание. Обещание же читается во влажном взгляде, скользит по приоткрытым губам, капелькой духов таится меж ключиц. Это бесстыдное обещание видно всем. Мсье Жерар изо всех сил втягивает круглое брюшко и пальцами приглаживает усы. Франц не сводит с мачехи темных, как у отца, глаз, и кажется, будто он совершенно равнодушен к прелестям Адетт. Мика… Мика понимает все и щетинится ненавистью. Но Мике хватает ума и выдержки, она справляется с ненавистью, загоняя ее вглубь, только глаза подозрительно поблескивают.

– Итак, господа. – Мсье Жерару удается взять себя в руки. – Если нет возражений, то, пожалуй, начнем.

– Пусть он выйдет! – Мика тычет пальцем, Серж не сразу понимает, что под расплывчатым «он» Мика понимает его, Сержа.

– Нет.

– Пусть…

– Нет, Реми, Серж останется, надеюсь, мьсе Жерар понимает, что в эту тяжелую минуту мне как никогда требуется поддержка родного человека. – Ресницы Адетт дрогнули, и мсье Жерар моментально согласился. Никто не может отказать Адетт.

Впрочем, никто и не пытается.

Сама процедура оказалась нудной, мсье Жерар нарочно тянул время, мсье Жерар взглядом облизывал вдову Алана Демпье, и порой, забывая, где и зачем находится, начинал глупо улыбаться. В эти моменты Адетт стыдливо опускала глаза, а Мика краснела. Потом бледнела, и снова краснела, ее способностям позавидовал бы хамелеон, Сержу доставляло удовольствие наблюдать за этим зоопарком. Старый орангутанг-нотариус, трусоватый шакал-Франц, хамелеон-Мика и королевская кобра Адетт. А он кто? Наверное, тоже шакал.

– Таким образом, моему сыну Франциску я завещаю поместье в провинции Шампань, стоимостью… И двадцать процентов акций компании «Нуво».