357
Такая личность не только теряет способность быть не только потребителем, но и производителем. Ричард Сеннет подчеркивает, что работа в условиях senmoderne капитализма способствует появлению опыта, подрывающего способность человека рассказывать связно О самом себе. (Sennett:358
Kierkegaard:359
Ibid, C. 184.360
Kierkegaard:361
Woolf:362
McDowell (red.):363
Марк Тейлор пишет: «Избежать воздействия моды можно с таким же небольшим успехом, как и покинуть свое время, поскольку мода - это неотъемлемый признак нашего времени» (Taylor:364
Simmel:365
Lipovetsky:366
Ibid, c. 37.367
Ibid, c. 206.368
Ibid, c. 102 и далее.369
Nussbaum: «Sex, Virtue and the Costumes of the Middle Class».370
Следует добавить, что Липовецки описывает моду исключительно в розовых тонах. Он, к примеру, утверждает, что мода «подавляет социальные конфликты, обостряя при этом конфликты субъективные и интерсубъективные» ( Lipovetsky:371
Broch: Hofmannsthal und seine zeit, c. 69.372
Taylor: Sources of the Self, с. 30, 34.373
Классическое объяснение различий между негативной и позитивной свободой дается в Isaiah Berlin:374
Это объясняется не в последнюю очередь спадом в международном туризме - который, в свою очередь, объясняется опасностью террористических актов, атипичной пневмонией и т.д., - поскольку он обеспечивает 1/2 всего потребления предметов роскоши. Prada задолжали несколько миллиардов, Gucci работают с отрицательным балансом, Versace наполовину сократили количество своих бутиков, а стоимость компании сократилась почти на 40 процентов с 1997 года. Несмотря на то что многие крупные дома мод переживают не лучшие времена, это совсем не значит, что люди перестали покупать одежду, а на рынке перестали появляться новые участники. Потребление одежды в Норвегии выросло на 30 процентов за 90-е годы (ср. Dokk Holm:375
The Economist от 4 марта 2004 г.376
Бодлер описывает современную выставку искусств, как «абсолютный хаос, путаницу стилей и цветов, какофонию звуков, бесконечных тривиальностей, пошлостью поступков и манер, условной изысканностью, клеше всех видов; при этом все указанное выше демонстрируется открыто и подчеркнуто не только в комбинации картин, но и в самих картинах: короче говоря, полное отсутствие какого бы то ни было единства, а в результате - ужасное утомление для духа и глаз». (Baudelaire:377
Simmel: «Die Krisis der Kultur», c. 197.378
Hollander: Seeing through Clothes, с. 345.379
McLaren: «Hyper-Allergie», с. 222 и далее.380
В заключение у читателя может возникнуть вопрос, кто же те «мы», что так часто появляются в тексте. «Мы», которые все больше подчиняются власти моды. Естественно, что в данную категорию не входят все без исключения, однако она не ограничивается небольшим количеством людей. «Мы» - это идеальная величина, обобщение или, если угодно, идеализация, которая описывает тип субъекта, развивающегося в течение длительного времени, нескольких столетий, и которому соответствует все большее количество людей. Этот субъект не связан никакими традициями, и он стоит перед необходимостью сформировать идентичность на основе тех элементов, которые ему может предложить новейший капиталистический мир, в котором внешние знаки - не в последнюю очередь в виде товарных марок - занимают центральное место. На это можно возразить, что «большинство людей» еще не соответствуют указанной характеристике, но это большинство уже совсем не то, что было раньше. Все больше людей отвечают тем признакам, которые фигурируют в тексте - исследования потребления доказывают обоснованность данного утверждения (см., например, пункт 238). Следует признать, что «большинство людей» пока еще не полностью совпадает с указанной категорией, но есть все основания опасаться, что это совпадение может стать реальностью.381
Evans: Fashion at the Edge, c. 19.