Читаем Философия науки полностью

Исходя из данных установок логические позитивисты обосновывают отсутствие осмысленности у понятий и предложений традиционной философии или метафизики. Согласно позитивизму, вся философия в старом смысле, связана ли она с Платоном, Фомой, Кантом, Шеллингом или Гегелем, или она строит новую "метафизику бытия" либо "философию наук о духе", оказывается перед неумолимым суждением новой логики не только содержательно ложной, но логически несостоятельной и потому не имеющей смысла. Склонность к метафизике есть проявление чувства жизни и замена искусства. Но наиболее адекватно чувство жизни выражает музыка, а не метафизика, поэтому метафизики -это музыканты, лишенные способности к музыке. Метафизика ставит вопросы, не имеющие смысла, обсуждает псевдопроблемы. Поэтому необходимо элиминировать старую философию, т.е. очистить научное и философское знание. Как результат очищения философии от мнимых проблем должны остаться только логические вопросы. Таким образом, если философию очистить от всех ненаучных элементов, то согласно этой точке зрения в качестве единственного остатка остается логика науки. Иными словами, логика науки должна занять место множества неразрешимых проблем, которые обычно называют философией. Соответственно реформированная по позитивистскому образцу философия становится не знанием, а деятельностью, "посредством которой проясняются необходимые для познания понятия"; главным методом этой деятельности является, согласно логическому позитивизму, метод логического анализа, выявляющий смысл, значение языковых выражений, применяемых наукой и философией.


3.3. УЧЕНИЕ О ПАРАДИГМАХ Т. КУНА


Т. Кун был одним из создателей эволюционистского, исторического направления в философии науки. В отличие от логического позитивизма, рассматривавшего науку под углом зрения абсолютных логических и методологических критериев как систему знания, Кун обосновывал понимание науки как деятельности научных сообществ в конкретных исторических условиях. По Куну, в науке работают относительные критерии научности, относительность которых как раз и определяется этими условиями. Кун одним из первых показал роль социально-психологических и других внешних по отношению к совокупности критериев научности факторов: личных и исторических обстоятельств, эстетического чувства, веры членов научного сообщества в определенные философские и научные идеи и т.д. При этом он подчеркивает, что влияние внешних факторов может мешать успешному развитию науки.

Обосновывая связь науки и исторических условий, отрицая абсолютность критериев научности, научной рациональности, Кун тем самым отказывается от идеала абсолютно полного истинного знания как заранее установленной главной цели познания. Связь между наукой и историческими условиями, по Куну, раскрывается как соответствие между состоянием научного знания, т.е. теорий, методов, фактов и т.д., и познавательными задачами, характерными для того или иного исторического времени. Он доказывает, что любая историческая эпоха характеризуется сугубо специфическим уровнем научного знания, собственной, отличной от других эпох проблематикой. Кун не согласен с кумулятивистскими представлениями о развитии науки. В ней нет постепенного накопления знания, нет чисто количественного роста научной информации без качественного ее преобразования. Иными словами, Кун отрицает идею о том, что зародыши любого нового научного факта или теории находятся в прошлом, что наука только расширяется, не пересматривая содержания своего знания.

По Куну, прогресс в развитии науки возможен на этапах нормальной науки, когда успешная деятельность ученых ведет к решению научных проблем и совершенствуются научные теории, которые в целом становятся все более точными, все более соответствующими действительности, когда теории соприкасаются с действительностью все большим количеством точек. Общий же ход развития науки включает в себя как стадии нормальной науки, которые в основном носят кумулятивный характер, так и периоды научных революций, радикальных содержательных переворотов в философском и научном мировоззрении, в понятийном строе научных теорий.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука