Философия психологии. Новая методология

Итак, что мы имеем? Мы имеем онтологию со сложным и причудливым строением. Если для удобства воспользоваться термином «информационный поток», вся эта система будет выглядеть следующим образом: перед каждым из нас есть целый набор призм, а за самой дальней из них – бесконечное, самое что ни на есть единое сущее. Информационный поток из этого сущего, подобно лучу света, преломляется в первой на его пути призме и изменяется (неизменной остается его суть, а направление, «консистенция» и прочее могут измениться), то, что мы имеем после этого, – это бытие (все, что есть). Следующее преломление в следующей призме создает реальность (третье в отношении нас и сущего – из чего мы непосредственно выделяем только то, что доступно способу познания этологической системы), и, наконец, самая близко к нам расположенная призма, преломляя «информационный поток», выводит его в нашу собственную индивидуальную реальность.

Теперь мы имеем возможность рассмотреть онтологию в гносеологическом ключе, что позволит нам четко дифференцировать существующие формы научного познания. Познающий входит в отношение с познаваемым (сущим).

Начнем с третьего, с реальности. Реальность наполнена вещами – остановленные способом существования процессы стали состоянием. Познавая их, мы осуществляем, насколько это возможно, частное научное познание, где каждая вещь представляется нам в виде некой определенной совершенно самостоятельной индивидуальности. Системность же этой индивидуальности организована поначалу одним-единственным отношением – с познающим.

Уже в нем, в познающем, результат этого познания будет наделен знаком, включен в семантические, миологические и прочие системы – все это обоснует индивидуальную реальность. Там, где знаки, там всегда логика (как способ существования знаков), она-то и обоснует здесь закрыто-системное познание, выделяя закономерности через опредмечивание отношений между знаками.

И, наконец, бытие… Там, где живут процессы, где соседствуют возможности вещей и тенденции возможности, там, где царствуют неовеществленные еще принципы, – в бытии – рождается открытое системное познание.

Глава третья. «Вещи»

Предмет гносеологии

Прежде чем определиться с «предметом гносеологии», позволим себе сделать несколько уточнений. Во-первых, последующие рассуждения, по всей видимости, покажутся читателю-философу странными или даже неправомочными, но ощущение реальности, свойственное нам как психотерапевтам, требует определенности, что, к сожалению, попирает некоторые устоявшиеся нормы. В этом смысле, возможно, нас извиняет то, что мы говорим от лица психософии, а не с философской точки зрения.

Второе уточнение связано с пониманием того, что в психософии названо «принципом». Принципы новой методологии действительно могут быть поняты двояко. В их интерпретации все зависит от того, верит ли читатель в существование принципов как таковых, иными словами, от того, как он понимает принципы, – а их в первую голову, на наш взгляд, следует понимать как технологию, объяснительную модель, некий способствующий познанию и структурированию знаний инструмент. С другой стороны, можно думать о том, что за этими принципами скрывается нечто, точнее, что сами принципы описывают то, что реально есть и существует вне зависимости от чьего-либо способа существования и познания, то, что лежит по ту сторону содержания, делает его возможным, но не является им, то есть несодержательное, то, что, следуя буддийской доктрине, можно было бы назвать нирваной, то, что скрывается за покровом майи, то, что мы назовем сущностями или эйдосами.

Так или иначе, любое понимание новой методологии можно считать приемлемым, желающие ограничиться первым, зауженным вариантом могут им и ограничиться, беды не будет, а методология как средство интеллектуального производства от этого ничуть не пострадает. Впрочем, если не принимать существования в сущем эйдосов, весьма трудно говорить о человеке, поскольку всегда что-то оказывается потерянным, выскользнувшим из рук, просочившимся между пальцев. Поэтому желающие понять человека и воспринять то, что касается вопросов его формирования и развития как личности, вынуждены будут думать о том, что сущности в сущем все-таки существуют. Впрочем, опять же авторы на таком понимании новой методологии и вытекающих из нее позиций не настаивают, что, однако, не мешает им – авторам – посвятить рассмотрению эйдосов целую главу в книге о новой методологии.

Итак, вернемся к предмету гносеологии, ведь для нее очень важно определиться с предметом, с тем, что мы посредством нее изучаем. Этот вопрос особенно актуален, когда речь идет о методологии, основанной на несодержательных принципах. «Вещь», возможно, единственный термин, которым мы при желании можем обозначить все, что угодно, даже то, что не имеет под собой «осязаемого» обозначаемого. Соответственно примем такую позицию: вещь – это все, что есть, причем так или иначе. Такое определение позволит нам предупредить любую не нужную в этом случае полемику.