Философия саудаде

Первозданная сущность, открывающаяся в саудаде, в видении, которое нам представляет мыслитель, могла бы показать неисчерпаемую тайну дара сущего человеку, приходящего к нему в форме присутствия. Таким образом, состояние саудаде вырисовывается как укоренение человека в том существе, которое есть в этом присутствии, как диалектическое отношение между невыразимым и выражаемым, как то, что скрывается в откровении и то, что в нем расщепляется, из чего следует заключить, с одной стороны, что фундамент – это изначальное существование и генетический источник, а с другой – что присутствие есть то, что появляется в фундаменте как истинное или прочувствованное, вследствие чего единство существа должно пониматься как присутствие-фундамент и как единство, в котором, однако, возможен раскол.

Согласно азорскому философу, эйдетическая структура акта саудаде отсылает нас к горизонту присутствий, который превосходит сознание саудаде, в то же время эти присутствия – отсутствий, событий или пережитых состояний – даются как объекты, для которых и предназначено сознание. Таким образом, акт саудаде связан с сознательным отношением субъекта, которое переживается как имеющее собственное или сокровенное значение, это отношение заставляет подвластное ему сознание, в его способности желать, направляться к событию-объекту, что приводит к тому, что акт саудаде требует полной и неравнодушной отдачи, стремясь через желание переориентировать всю сознательную жизнь, чтобы создать опыт, являющийся одновременно опытом в себе, опытом возбуждающим и, в высшем плане, творческим.

Первый вид опыта, заключающийся во взаимопроникновении субъекта и объекта, может включать в себя интенсивные эмоциональные состояния удовольствия, удовлетворения, радости, боли или беспокойства, в то время как второй вид, наоборот, – это опыт расщепления и боли, что подразумевает сознание невозможности возвращения или обладания. В обоих видах опыта есть, в разной степени, осознание раскола, которое, однако, в самом себе является просто осознанием разрыва между проживаемым настоящим и прожитым прошлым, в то время как возбуждение является высшей формой этого самого разрыва, чей опыт ведет к тому, что событие – объект порождает желание и острое переживание боли и невозможность конкретной актуализации, даже если пережитое событие или человек, на которые направлено саудаде, когда их вспоминают, могут стать причиной или источником удовольствия и радости, и эта вторая форма саудаде может принять форму творческой деятельности, когда в ней сливаются забота о желании и забота о надежде.

Акт саудаде как движение сознания, которое определяется в функции объекта, предстает перед нами, таким образом, как то, что мыслитель называет «событием присутствия», чье эйдетическое содержание в формах самоуглубления и возбуждения будет синтезом присутствия с элементами желания и боли, что ставит сознание в положение желания или даже в беспокойство об ожидании, когда в него вмешивается третий динамический элемент, надежда, источник полноты в самой возвышенной и самой метафизической форме саудаде, саудаде творческого, которое, обусловливая всю эмоциональную жизнь, заставляет субъекта заняться трансформацией своих возможностей.

Именно в беспокойстве находятся мотивации желания и заботы, причем последняя предстает как переживание беспокойства, а первое как движение, которое проецируется на сознание, чтобы оно могло принять присутствие, лежащее в основе самоопределения саудаде как импульса или желания, которые определяют акт саудаде, так что можно сказать, что истинная сущность саудаде заключается в этом напряженном динамизме беспокойства, отражающем трехмерность времени, ему присущую.

С другой стороны, именно в присутствии находится мотив синтеза, который предшествует специфическому динамизму беспокойства, так как дар присутствия в акте саудосистского сознания заставляет рассматривать этот акт как обращенность в прошлое, в формах самоуглубления и возбуждения, и как проекцию в будущее, в творческих формах акта саудаде. В то время как в формах самоуглубления и удаленности жизнь саудаде исчерпывается в желании и боли, в творческом саудаде надежда утверждается как истинная сущность беспокойства, и желание и боль соединяются, в отличие от двух менее возвышенных форм саудаде, в новом синтезе, в котором акт саудаде проецируется в будущее, и в то же время желание становится желанием надежды.