Философия современной мусульманской реформации

Объективность суждений аль-Афгани о возможных культурных альтернативах для мусульманского Востока сопровождалась предложением пути к их политическому воплощению. Это стало венцом его теоретической и практической деятельности. Неслучайно он подчеркивает, что тираническая власть, не обладающая должной степенью надёжности, является одной из главных причин исчезновения народов или их полного подчинения другим[221]. Он не просто предостерегает в этическом плане от печального и позорного итога, к которому может привести развитие событий, но отталкивается от реалистического взгляда на современные государства (или на государства мусульманского мира вообще и Османскую империю в частности). Если данное суждение основывается на традиционных этических представлениях о необходимости справедливого государства, или о важнейшем значении справедливости как фактора, обеспечивающего социальное и идейное единство, то аль-Афгани пытается уложить его в рамки непосредственного политического видения. Он переводит вопрос в плоскость необходимости государства и ценности политической системы для перестройки «историко-политического я» в современном мире. Отсюда – его утверждение о том, что правительство необходимо не только для благосостояния народа, но и как гарант противодействия хаосу пустого подражания «европейской демократии». Подлинная политическая система предполагает выстраданность «политического я», оформление его возможных структур в институтах государства и в его разумном устройстве. В связи с этим аль-Афгани считает, что формами такого необходимого государства могут быть республика, конституционная монархия или ограниченная монархия[222]. Это означает, что его подход к значению и необходимости государства одновременно связан с характером его политического устройства. Идеальным для Востока (мусульманского) ему видится демократический конституционный строй, что означало неприятие им модели османского государства с его деспотическим строем.

Обусловленность необходимого государства той или иной конкретной формой политического устройства в первоначальных идейно-политических позициях аль-Афгани означала неприятие им систем правления, распространенных в тогдашнем мусульманском мире. Признание республики, ограниченной монархии или конституционной монархии в качестве приемлемых форм правления означало подспудное неприятие деспотического строя, который был в то время преобладающим. Выбор им конституционной демократической системы был связан с убеждённостью в том, что именно такая система является оптимальным воплощением политической добродетели и формой её социальной и нравственной реализации. Среди причин возвышения и быстрого прогресса Японии аль-Афгани называет «ограничение власти императора (микадо) конституцией, добровольное согласие его на наличие консультативного органа, его искреннее стремление» к усовершенствованию политической системы Японии[223]. «Ограничение власти» в историческом плане означало неприятие деспотизма и единовластия в османской и подобных ей системах правления. Аль-Афгани утверждает, что возрождение Востока возможно при условии «изменения формы управления его жителями»[224]. Изменение формы правления он связывает не с республиканским, а с конституционным демократическим строем. Республиканский строй для аль-Афгани аналогичен президентской форме правления, а значит может предполагать единовластие и деспотизм. В связи с этим он считает, что республиканская форма правления «не годится для сегодняшнего Востока и его жителей»[225].

Такое суждение основывается одновременно на рационально-реформаторском понимании мусульманской действительности того времени и на анализе европейского опыта. Неприятие республиканского строя означало для аль-Афгани неприятие деспотизма и политического радикализма в условиях преобладания традиций самовластья в системах правления. Выражая своё отношение к псевдоконституционому опыту тогдашнего Египта, аль-Афгани подчёркивает, что «жители Востока и Египта могут приветствовать свои государства и эмираты лишь при условии, если в каждом из них найдется сильный и справедливый муж, который не станет управлять жителями путём единоличного распоряжения силой и властью, ибо в абсолютной силе – деспотизм. Не бывает справедливости иначе как при ограниченной силе. Говоря о том, что Египтом должны управлять его жители, я имею в виду, что жители должны совместно управлять страной в условиях истинно конституционного правления»[226].