Философия современной мусульманской реформации

Предлагая пути к устранению деспотизма, аль-Кавакиби указывает, что он лишь формулирует наиболее значимые правила, которых у него насчитывается три. Первое из них заключается в том, что нация (умма) должна ощущать необходимость свободы. Здесь имеется в виду необходимость избавиться от деспотизма как системы и как явления, а не от отдельного деспота. Второе правило – постепенное мирное действие, без применения силы и насилия, используя мудрость, так как единственное, по мнению аль-Кавакиби, эффективное средство, «позволяющее положить предел деспотизму – прогресс нации в разуме и чувствах»[277]. Третье правило состоит в том, что альтернатива должна быть разумной, и её следует сознательно планировать. Аль-Кавакиби выражает это так: «Прежде чем сопротивляться деспотизму, надо подготовить то, что придёт ему на смену». «Знание цели вообще – естественное условие начала всякого дела. Но общего знания здесь абсолютно недостаточно. Нужно чётко обозначить требование, согласное с мнением всех или мнением большинства, составляющего не менее трёх четвертей от общего числа; в противном случае ничего не получится»[278].

Такая последовательность в программе приоритетов, связанных с устранением деспотизма, отражает реформаторское видение проекта альтернативы и его общественно-политического и национально-культурного содержания. Три перечисленные правила обладают объединённой внутренней действенностью, отражающей осознание общественно-политических потребностей национального обустройства, связанных с превращением великих принципов и лозунгов в рациональные аксиомы. Аль-Кавакиби обращается с тем, что он назвал «ощущением нации», как с системой, всесторонним явлением, базирующимся на понимании необходимости свободы и избавления от деспотизма. Под пониманием свободы подразумевается постижение национальным сознанием самого себя как политической аксиомы. Аль-Кавакиби вкладывает в идею свободы политический и социальный смысл как единое целое, а следовательно наполняет её национальным, социальным и культурным содержанием. Он говорит не только о праве всех народов империи на свободное, независимое существование, но и о равенстве в правах, ответственности правителей как уполномоченных представителей нации, о свободе образования, свободе слова, печати и научных исследований, о защите религии, жизни, чести и достоинства, о безопасности науки и использовании её достижений[279]. Понятие свободы аль-Кавакиби распространяет на крупные социальные и культурно-политические вопросы, сводя их в единое целое. Справедливость у него – не понятие, распространённое в позднейшей исламской этической традиции; справедливость – обновлённое политическое воспроизводство исламских рационалистических традиций, предполагающее приоритетность справедливости для ислама. Ислам как антипод справедливости – не ислам, ибо истинный ислам и деспотизм несовместимы. Еще первые исламские рационалисты говорили, что неверующий, но справедливый правитель лучше несправедливого правителя-мусульманина. В политической критике действительности аль-Кавакиби воспроизводит эту мысль следующим образом: «Шариат и разум говорят, что иностранные короли лучше и более достойны управлять мусульманами, поскольку они ближе к справедливости, к соблюдению общих интересов и более способны к восстановлению страны и обеспечению прогресса её жителей»[280].