Философия субъективности

З. Фрейд, вероятно, объяснил бы этот сон иначе, связав круглую форму летающей тарелки с женским лоном и какими-нибудь ассоциациями. Например, шляпа знакомой девушки, в психоаналитическом исследовании сновидения может ассоциироваться с парашютом, который сновидец, возможно, наблюдал с этой девушкой на празднике совсем недавно. Тогда объяснение звучало бы примерно так: сновидец имеет сексуальное влечение к девушке, но по каким-либо причинам не может этого показать (стесняется или девушка является невестой его лучшего друга). Вытесненное в подсознание сексуальное влечение в период сна преодолевает цензуру. Для этого оно маскируется, скрываясь под маской летающей тарелки. Но истолкование связей: парашют – летающая тарелка, круглое лоно – круглая форма парашюта и летающей тарелки позволяет нащупать истинную причину и пружину сновидения.

Соответственно, Карл Юнг объяснил бы это сновидение по-своему, в духе объяснений, которые мы анализировали выше. Самую простую интерпретацию этого сновидения дал бы И. Павлов, сказав, что это всего лишь остаточное, хаотическое возбуждение клеток головного мозга в период сна. Итак, перед нами четыре разных интерпретации, все они опираются на текст сновидения и объясняют его особенности. Но объясняют по-разному, приписывая сновидению разную природу.

Теперь возьмем одну из интерпретаций, предположим фрейдовскую и будем ее использовать, во-первых, для диагностирования состояния сновидца (будем утверждать, что у него вытесненное сексуальное влечение к своей знакомой), во-вторых, для поиска путей разрешения его проблем (например, такой проблемы – сновидец теряет вес, мало ест, постоянно раздражен и мрачен). Опираясь на данную интерпретацию уже как модель (теоретическое знание), психоаналитик может, к примеру, поставить задачу – провести сновидца через осознание его влечения по отношению к знакомой девушке. Итак, модель – это не текст, а особое употребление: психолог замещает интересующий его объект (психику человека) другим объектом – моделью, действуя с которым, он получает возможность сформировать собственные действия.

Но почему в психологии и психологической практике интерпретации понимаются как знания и теории? С одной стороны, исходя из самой установки на знание и науку; а это одна из главных ценностей психологии, начиная с ее формирования в середине прошлого века. С другой стороны потому, что для каждого психолога его собственная интерпретация невольно отождествляется с изучаемым им объектом. В свое время Дильтей писал, что возможность постигнуть другого – одна из самых глубоких теоретико-познавательных проблем, причем условие этой возможности состоит в том, что в проявлении чужой индивидуальности не может не выступать нечто такое, чего не было бы в подсознании субъекта. Так вот, психолог эту детерминацию (связь своих ценностей и видения с характером описываемого им объекта), как правило, онтологизирует, приписывает самой природе этого объекта, а не отношению исследователя к нему.

Теперь обратимся к клиенту (пациенту). Он, как отмечает Фуко, тоже создает интерпретации, фантазмы, которые опять же вслед за психологом понимает как знание и модель. Означая с помощью психолога свои переживания и прошлую историю жизни, клиент получает возможность увидеть свои проблемы по-другому, а так же попробовать по-другому жить. Иначе говоря, психолог помогает своему пациенту описать в определенном языке (как правило, представляющему собой облегченный вариант психологической теории) его проблемы, переживания, прошлую историю, определенные особенности внутренней жизни. На основе полученного таким образом описания, которое пациент понимает как "знание о себе", пациент затем действует. Именно описание, означение в предложенном психологом языке собственной жизни дает возможность пациенту действовать по-новому.

Психологи предпочитают (склонны) в практических целях использовать упрощенные, частичные представления человека, например, психоаналитические теории, учение Берне (трансактный анализ), представления когнитивной психологии и т. п. С подобными упрощенными представлениями (упрощенными для автора, а не для их последователей), легко оперировать, т. е. их легко по функции превращать в модели и знания. Но вопрос в том, являются ли они моделями? Здесь мы переходим к вопросу об адекватности этих теоретических представлений.