Философия субъективности

Намеченный Платоном идеал индивидуальности тесно связан с идея-ми справедливости, блага, даже бога, понимаемого, конечно, философски. Сказанное не означает, что в античности не было других типов индивидуальности. К закату античной культуры в Риме сложилась личность, можно сказать, прямо противоположная платоновской. Здесь идея заботы о себе была понята эгоцентрически, как своеволие, как стремление удовлетворить любые свои желания, какими бы странными или даже чудовищными с точки зрения других людей они ни были. Читая Гая Светония Транквилла “Жизнь двенадцати цезарей”, холодеешь: цезари, которых иногда даже величали “божественными”, предавали, убивали, отравляли не только чужих, но и своих близких, прелюбодействовали, погружались во всевозможные, немыслимые формы разврата. Низость, жестокость, коварство, сладострастие, порок, извращенность – все эти и много других крайне отрицательных черт характера были присущи цезарям. Конечно, римских императоров развращала неограниченная власть, но дело не только в этом. Забота о себе действительно могла быть понята не только как путь к справедливости и добру, путь к богу, но и как путь именно к себе, к своим страстям, своим наслаждениям.

Как уже отмечалось, важную роль в конституировании себя и реальности играют поступки человека (пересмотр своей жизни, решение ее изменить, экзистенциальный выбор и т. п.). Но спросим себя, как часто нам приходиться, следуя А.Н. Леонтьеву, решать в напряженной внутренней работе «чему во мне быть», т. е. совершать настоящий поступок, продумывать, какую жизнь я хочу построить и прожить? Думаю, не очень ошибусь, если скажу, что не часто. И все же такие ситуации, когда приходиться решать свою судьбу, встречаются в жизни почти каждого человек. Одна из таких ситуаций – понимание, что мы рано им, поздно, но все-таки умрем. Как писал наш поэт: «А мы с тобой вдвоем / Рассчитываем жить, / А там, глядишь, умрем». Но спрашивается, что нас не устраивает, разве мы не верим современной науке – биологии и психологии, которые безапелляционно утверждаю, что человек, как индивид конечен, он по истечении довольно краткого (по сравнению с вечностью) времени умирает, и смерть лишает его всего, то есть жизни? Вероятно, дело в том, что в экзистенциальном плане феномен смерти – это не просто признание исчезновения, "лишенности" индивидуальной, личной жизни человека. Одновременно это вопрос о послесмертном существовании и о том, как можно преодолеть страх перед смертью, как сделать смерть осмысленным и может быть даже творческим моментом жизни. Причем в каждое время и отдельными людьми эти проблемы решаются по-разному.

Вторая ситуация, заставляющая искать ответ на вопрос о том, как прожить жизнь, – несоответствие нашей реальной жизни нашим представлениям о правильной жизни. Хорошая иллюстрация – уже рассмотренная история жизни Пушкина. Не менее характерна ситуация, когда человек считает, что общество, в котором он живет, – неправильное, несправедливое, поэтому его надо изменить, но второй вариант, прямо касающийся нашей темы, – надо измениться самому, тогда изменится и общество. Один из вариантов этого убеждения мы видим в Каббале.

«В любом поколении, – пишет М. Лайтман, – индивидуумы более развиты. И если общество осознает необходимость избавиться от страданий, начав развиваться по законам природы, а не по собственному желанию оно обязано подчинить себя индивидууму и следовать его указаниям… Постепенно, изучая Каббалу, человек меняет желания этого мира на еще более высшие, на желания духовные, для того чтобы открыть духовный мир и войти в него»[327].

Другой, уже не эзотерический вариант, формулировал Мишель Фуко.

«Нужно защищать себя так хорошо, – писал Фуко, – чтобы институты вынуждены были реформироваться. В словосочетании «защищать себя» возвратное местоимение имеет решающее значение. Суть в том, чтобы вписать жизнь, существование и саму реальность индивида в практику закона»[328].

Думаю, у Фуко это реакция на тоталитаризм XX столетия, однако, в каждое время есть социальные реалии, с которыми не согласен человек, и нередки случаи, когда последний решает измениться, чтобы изменить неправильное общество.