Философия уголовного права

Что условия общественно-государственного строя влияют на виды и распределение преступных деяний, в этом никто не сомневается. Но говорить, что преступность порождается недостатками общественной организации в то время, когда нам из истории неизвестно ни одного общества, которое не имело бы преступных деяний, когда мы даже и представить себе не можем такого общества – говорить это, по меньшей мере, ненаучно. Не недостатки, не дурные только стороны общественной организации, a все – и дурные, и хорошие – служат почвой, на которой вырастают преступные деяния под влиянием ближайших причин и условий, лежащих в личности преступника. Оглянемся вокруг себя, посмотрим в историю: деспотия и республика, аристократия и демократия, богатое государство и бедное, культурное и некультурное, прогрессивное и отсталое – всем одинаково присуще преступное деяние, и мы не можем даже решить, где их будет меньше. Всякая реформа общественной организации, даже самая благодетельная, всякий переворот вызывает увеличение преступных деяний на более или менее продолжительное время, пока общественная жизнь не уляжется в постоянные рамки, пока новые потребности не найдут себе соответствующих средств удовлетворения. Насколько хватает света истории мы всюду видим, что преступные деяния неразрывно связаны с человеческим обществом, сопровождают его прогресс и регресс, его развитие и изменение. Преступное деяние совершается отдельным лицом ради удовлетворения своих нужд, потребностей и интересов, которые становятся в коллизию с интересами общими. Действительным источником преступного деяния служит столкновение интересов и потребностей частных с интересами общими. Но нельзя не видеть, что те же начала являются и источниками всякого прогресса и всякого движения: воля общая, интерес, благо общее, с одной стороны; воля частная, интерес, благо частное, с другой стороны. Из коллизии и различных комбинаций этих двух начал создавалась и создается вся история человеческого общества. Иссякнет этот источник, прекратится и всякое движение в обществе. Только при этом условии возможно полное отсутствие преступных деяний. Мы думаем, что такое состояние человечества невозможно, да оно и нежелательно.

Если бы не было преступных деяний, говорит Биндинг, то конечно, «для законодателя было бы одной обязанностью меньше: оставалось бы только установить порядок и охранять его от внешних нарушений и от добросовестных ошибок. От меча могло бы правосудие отказаться; мечта о вечном мире осуществилась бы – но какою ценою? К счастью или к несчастью, но человеческому роду не даровано этой райской невинности. Призванный к действию, человек неизбежно подпадает страстям, и в то время как все войны, самые продолжительные и самые кровавые, проходят, раны заживают и лишь могилы павших героев остаются памятниками прошедшего, одна борьба длится безостановочно: борьба человека с наиболее страшным, непобедимым врагом – страстями. Эта борьба принудила правосудие взяться за оружие, и конца ее мы даже не можем и предвидеть… в этой области нет мира» (Binding. Das Problem der Strafe. S. 1, 2). В этой области нет мира, потому что в этой борьбе проявляются те же самые силы, которые некогда собрали отдельных людей в общество, вложили меч в руки правосудия и повели человечество по бесконечному пути прогресса. Мы не можем вовсе сказать, что с прогрессом человечества должны уменьшиться преступные деяния; они будут видоизменяться, распределяться иначе – это не подлежит сомнению; но предполагать их уменьшение мы не имеем никаких данных. Чем дальше пойдет прогресс, тем многочисленнее будут случаи коллизии частного интереса с общим и тем обильнее, следовательно, будет этот источник преступных деяний. Лишь другой фактор – условия, в личности преступника лежащие – может ослабевать по мере прогресса; но и здесь прогресс не бесконечен: человек никогда не превратится в бесстрастного и беспорочного ангела.

Итак, преступное деяние порождается не недостатками общественной организации. Оно есть неизбежный спутник всякого прогресса. Не только недостатки общественного строя, но и хорошие его стороны, всякая черта, всякое событие, дурное и хорошее, одинаково могут служить и действительно служат источником преступных деяний. Разница заключается лишь в том, что те стороны и те события порождают наибольшее число преступных деяний, которые, по существу своему способны вызвать наибольшее число случаев коллизий частного интереса с общим; к этому же могут быть одинаково способны, вообще говоря, как хорошие, так и дурные стороны общественной организации.