Философия зла и философия преступности

Как утверждал М. П. Шаламов, «истина достигнута, если то, что суд признал установленным, имело место в действительности. И наоборот, суд не достиг истины, если то, что он признал установленным, не соответствует действительности, является ложным или ошибочным представлением. <…> Установление истины по уголовному делу встречает немало трудностей на своем пути. Установить истину — это раскрыть преступление, изобличить преступника, выяснить все существенные обстоятельства дела»[818]. «Но каковы бы ни были трудности установления истины по уголовному делу, — заключает автор, — они должны быть преодолены»[819].

Уместно напомнить здесь высказывание еще одного известного ученого-процессуалиста — М. С. Строговича, заметившего, что если по отношению к вечно развивающемуся миру объективная истина в уголовном судопроизводстве будет относительной, то по отношению к предмету доказывания, т. е. к ограниченному кругу подлежащих установлению обстоятельств, она может и должна быть признана абсолютной[820].

Что мы имеем сегодня в результате преобразований? В Уголовно-процессуальном кодексе РФ вообще не определены задачи уголовного судопроизводства. А между тем, как обоснованно отметила Э. Ф. Куцова, установление на законодательном уровне задач уголовного процесса важно потому, что, во-первых, такие задачи программируют конкретное содержание норм УПК, оправдывая наличие в нем правил и решений, корреспондирующих задачам уголовного процесса, а во-вторых, законодательное определение задач уголовного процесса программирует в каждой конкретной ситуации деятельность суда, прокурора, следователя, дознавателя, для того чтобы эта деятельность отвечала данным задачам. «Представляется, — с горечью продолжает Э. Ф. Куцова, — что законодательная власть государства, провозгласившего себя правовым и демократическим (ст. 1 Конституции РФ), не приняла бы такое определение задач уголовного процесса, которое оправдывало бы отказ от полного, всестороннего, объективного исследования обстоятельств дела, что необходимо для установления подлинных обстоятельств уголовного дела, или, например, не приняла бы решение, согласно которому следователь — субъект обвинения, уголовного преследования (гл. 6, ст. 5 УПК РФ), что не может не умалять значение его уголовно-процессуальной деятельности в обеспечение прав и интересов личности — обвиняемого, подозреваемого»[821].

На важность четкого формулирования задач уголовного судопроизводства указывал З. Д. Еникеев. По его мнению, задачи, как и требования законности, справедливости, всесторонности, полноты, объективности и быстроты исследования обстоятельств дела, — это ориентиры деятельности органов уголовной юстиции. Они имеют значение информационное, регулирующее, программирующее, организующе-направляющее данную деятельность по конкретным уголовным делам.

«Без таких ориентиров, без правовой информации о задачах и путях их решения уголовно-процессуальная деятельность слепа, равносильна движению корабля без компаса, способна породить произвол, необоснованное привлечение к уголовной ответственности людей, не причастных к преступлению, или, напротив, неоправданное освобождение от воздаяния лиц, подлежащих ответственности, а также иные нарушения, ущемляющие права и интересы граждан»[822]. Однако и эти слова законодатель пока не услышал.

Итак, в действующем отечественном УПК вопрос о задачах уголовного процесса обойден молчанием; в то же время в Кодексе появилось указание на его «назначение». Видимо, прав В. И. Жулев, полагая, что разработчики УПК РФ «желали максимально отказаться от положений и даже терминологии старого УПК РСФСР, демонстрируя тем самым полное несогласие с политическим режимом советского периода»[823].

На наш взгляд, такая замена одного понятия другим едва ли оправданна. В прошлые годы высказывалась обоснованная критика попыток сформулировать в теории уголовного процесса (тем более — в законодательстве) две системы соответствующих категорий — целей и задач. При этом справедливо подчеркивалось, что любой критерий их разграничения по содержанию оказался бы искусственным и надуманным, и отмечалось преимущество использования термина «задача» как имеющего более практическое, житейское употребление[824]. Полагаем, что сказанное верно и в отношении категорий «назначение» и «задача».

Назначение уголовного судопроизводства определено в УПК РФ так: защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ч. 1 ст. 6). Согласно ч. 2 названной статьи, уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.