Философия зла и философия преступности

Схожую позицию отстаивает А. В. Смирнов: «И сейчас многие авторы продолжают по традиции считать, что “активная роль суда — атрибут инквизиционного процесса”. Однако следует иметь в виду, что судебная активность практически во всех развитых демократических странах, в том числе англо-саксонских, где состязательность — почти религия, в ХХ в. только возрастала. Активность суда при возбуждении уголовного преследования не одно и то же, что активность в установлении истины. Успехи конституционализма, обеспечение подлинного разделения властей делают последнюю задачу для суда допустимой, а укрепление правового государства и усиление социальной защищенности личности — необходимой»[848]. Автор ссылается на знатока английского права Дж. Ф. Стифена, подчеркнувшего, что в Англии уголовный суд «есть общественный розыск, производимый с целью раскрыть истину, но для вернейшего достижения этой цели облекающийся в форму состязания между обвинителем и подсудимым»[849].

Любопытно, что иногда стремление к установлению истины по делу противопоставляется принципу презумпции невиновности. Так, В. А. Лазарева утверждает, будто «отказ от истины как обязательной для достижения в каждом случае цели уголовного судопроизводства обусловлен легализацией презумпции невиновности»[850]. Критикуя подобную позицию, Л. М. Володина обоснованно возразила, что в российском уголовно-процессуальном законодательстве легализация презумпции невиновности отнюдь не была направлена на отказ от истины. Одновременно Л. М. Володина напомнила, что категория объективной истины была придумана не советским законодателем, а разрабатывалась и ранее плеядой известнейших ученых России: И. Я. Фойницким, В. К. Случевским, С. И. Викторским и др. «Возможно ли справедливое разрешение уголовного дела без установления полной картины события преступления, без достоверно установленной вины лица, его совершившего, без точного установления всех элементов состава преступления?» — спрашивает Л. М. Володина, и тут же отвечает: «Нет»[851].

О негативных последствиях нигилистического отношения к проблеме установления истины по каждому расследуемому и разрешаемому уголовному делу обоснованно предупреждает З. З. Зинатуллин. По его мнению, во-первых, это прямой путь к возможному привлечению к уголовной ответственности и последующему осуждению лиц, невиновных в преступлении, — в то время как одним из предназначений российского уголовного процесса, согласно п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ, является защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Во-вторых, «это своеобразный способ оправдания нерадивого, халатного отношения к исполнению соответствующими должностными лицами своих служебных обязанностей. За рассуждениями о невозможности установления по каждому уголовному делу истины и тем более об отсутствии необходимости в этом скрывается не столько профессиональная несостоятельность, сколько неспособность осуществлять доказывание на основе своего внутреннего убеждения, базирующегося только на материалах уголовного дела, исследованных доказательствах, а также страх перед ответственностью за возможную ошибку. Следователь, прокурор, судья должны быть уверенными в своих возможностях осуществлять доказывание, устанавливать истину, принимать обоснованные решения и не бояться ответственности за свои действия и решения». В-третьих, по мнению ученого, «это путь к формированию у потерпевших от преступлений лиц, да и в целом у граждан неверия в способность правоохранительных и судебных органов раскрывать преступления, устанавливать виновных в них лиц, обоснованно привлекать их к ответственности и назначать то наказание, которое они заслуживают; путь порождения неверия в торжество юстиции в целом»[852]. Полагаем, что высказанные З. З. Зинатуллиным опасения относительно наступления подобных негативных последствий далеко не беспочвенны.

Еще один принцип, не названный прямо в гл. 2 УПК РФ, однако практически единодушно признаваемый учеными-процессуалистами нашей страны, — осуществление уголовного судопроизводства на началах равенства граждан перед законом и судом. Более того, этот принцип является конституционным — он закреплен в ст. 19 Конституции РФ, согласно которой все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по принципам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.