Философия зла и философия преступности

Вместе с тем представители невско-волжской школы криминологии (школы преступных подсистем) предлагают понимать под преступностью свойство человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающееся количественной интерпретации и предопределяющее введение уголовно-правовых запретов[151]. По мнению сторонников такого подхода, введение или невведение законодателем конкретного уголовно-правового запрета не препятствует отнесению соответствующего деяния к преступному — решающее значение придается самой опасности деяния.

Уместно напомнить, что взгляды криминологов на преступность различаются в зависимости от политических и идеологических концепций, доминирующих в том или ином государстве в конкретный исторический период. Для демонстрации этого обратимся к работе И. И. Карпеца «Преступность: иллюзии и реальность», в которой автор приводит широкий спектр дефиниций преступности, дававшихся в свое время как советскими криминологами, так и их западными коллегами. По наблюдению И. И. Карпеца, в советской юридической литературе мы можем встретить следующие определения:

«…преступность — массовое, исторически преходящее социальное явление классового общества, включающее в себя всю совокупность преступлений и лиц, их совершивших, за определенное время в данном обществе»;

«…преступность — общественное явление, выражающееся в социально обусловленном отклонении поведения отдельных членов общества от норм, установленных уголовным законодательством»;

«…преступность — не совокупность единичных общественно опасных явлений, а социальный процесс, подчиненный общим законам развития социальных явлений»;

«…преступность — один из параметров общества, характеризующих состояние социального механизма, рассогласованность между его составными частями»;

«…преступность — свойство классового общества порождать массовое совершение опасных для него деяний»;

«…преступность — социальная система»;

«…преступность — это отрицательное, опасное для общества социальное и правовое явление».

Похожим образом определяли данный феномен ученые Восточной Европы, государства которой составляли единый социалистический лагерь:

«…преступность — совокупность деяний, запрещенных законом под страхом наказания, которые совершены на данной территории в данное время»;

«…преступность — комплекс социально обусловленных деяний, имеющих относительно массовый характер, представляющих повышенную степень опасности для общества и рассматривающихся действующим законодательством в качестве преступлений или проступков».

Западные ученые отстаивали следующие позиции:

«…преступность — способ достижения социальных благ и власти»;

«…преступность — это боль, которая обществу не нравится. и все же боль — функция нормальной физиологии»;

«…преступность — побочный продукт цивилизации»;

«…преступление и насилие — часть современной культуры»;

«…преступность, как и грех, — нормальное явление в обществе»;

«…преступность — психологическое явление, порождаемое чисто психологическими причинами»;

«…всякое преступное поведение является прямым или косвенным проявлением агрессии»;

«…преступления — показатель социальной патологии»;

«…преступность — разновидность нравственного помешательства»;

«…преступность — разновидность душевных болезней»;

«…преступность — это явление столь же естественное, как зачатие, рождение, смерть»[152].

Можно было бы привести еще немало определений преступности, однако и этого достаточно, чтобы убедиться в их многообразии. В то же время заметны некоторые различия в подходах к пониманию существа преступности у ряда советских криминологов и у их западных коллег. Принципиальное отличие подхода многих отечественных ученых — попытка свести сущность преступности к обществу (к его классовости, историческому развитию) с намеком на то, что в бесклассовом коммунистическом обществе преступности нет места. Западные же ученые преступность связывали — и связывают до сих пор — в основном с самим человеком, его психикой, определяя преступность как явление в том числе психологическое, а значит — вечное.

Теперь обратимся к анализу еще двух высказываний о существе преступности: одно из них принадлежит И. И. Карпецу, другое — А. Б. Сахарову.