Читаем Философская лирика. Собака из лужи лакает небо полностью

Нагоняют страх и жуть,

Ждут, когда наступит случай,

Чтоб ребёнка умыкнуть.


Принося дурные вести,

Лёд на оттепель гудит.

Чудо-Юдо не в Лох-Нессе,

В здешнем озере шалит,


Бедокурит всяко-разно -

Всплыв однажды из пучин,

Утащило вглубь на праздник

Трёх в подпитии мужчин.


Сом тут жил, ревел медведем,

Утверждают старики.

Что порою тянут бреднем,

То совсем не топляки.


Так рождаются поверья

Про ужасные края,

Про невзрачную деревню,

Где живёт душа моя.


Я к тебе вернусь, родная Русь!

"Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая, дайте родину мою».

"Я буду воспевать всем существом в поэте

Шестую часть земли с названьем кратким «Русь».

С.Есенин


В рай не попаду я, это точно,

Даже если скажут — выбирай,

Потому как держит меня прочно

За грудки мой несравненный край.


Многолетним хреном врос в землицу

Я корнями, за неё держусь.

Но и мне придётся разлучиться

С тем, что называют кратко Русь.


Забронирован билет на скорый

В край, куда не ходят поезда.

Сколько нужно времени на сборы,

Чтоб на Страшный суд не опоздать?


Даже в кресло вросшего по чресла

Вышибут прислужники пинком,

И доставят ВИПа на экспрессе

В Тартар без задержек прямиком.


Ну, а если, что нам всем знакомо,

Совершат со мною беспредел,

Возвратит меня Творец до дома,

Чтоб доделал то, что не успел.


Дорогая милая землица,

Без тебя в пути не задержусь.

А настанет срок с тобой проститься,

Я к тебе вернусь, родная Русь!

Аналогии с природой и её обитателями

Собака из лужи лакает небо

Жук-скарабей шарик свой навозный

Вечно толкает перед собой,

Задом вперёд в неудобной позе

Не заморачиваясь судьбой.


Птицы для гнёзд подбирают стебли,

В помощь при этом им божий свет.

Кроме как мошек ловить на небе

Им для иного и дела нет.


Вовсе не ищут они ответа,

Что их сподобило на полёт.

Может быть времени нет на это

Иль разумение не даёт.


Камень Сизифу толкать потребность

Без объяснений Господь найдёт.

Собака из лужи лакает небо,

Не понимая, что вечность пьёт.


Так человек, как бы жизнь ни прожил

И отличился в каких трудах,

Тем, что всего лишь созданье Божье,

Увековечился навсегда.


Природа средне-русская моя

Природа средне-русская на ты

Не с буйством чувств, с палящим зноем страсти,

В ней сдержанность и тонкие контрасты,

Оттенки настоящей красоты.


Достоинство лесов, полей разбег,

В них скромность и размах одновременно -

Таким, а не другим себе на смену

Задуман кем-то сверху человек.


Мой пантеизм Создателю сродни.

Я растворён в природе, в кисло-сладких

Её плодах, в цветах, в её осадках,

В которых пребываю не один.


Природа средне-русская… Я с ней

Сроднился всей своей телесной сутью,

И в камне при дороге на распутье

Средоточенье мудрости моей.


Несёт река плавник свой не спеша

И все издержки жизни нашей бренной,

Но чистая она в глазах Вселенной,

И в ней растворена моя душа…


Природа средне-русская моя,

Твои поля, леса, ручьи и реки -

Все, что хочу я видеть в человеке,

В венце творенья, в смысле бытия -

Природа средне-русская моя.


Право сильного на жизнь

Волки, собирайтесь в стаю,

Кровную забыв вражду.

Индивиды — вымирают,

Коллективы — подождут!


Завернуться б в полушубки,

Прикорнуть бы до весны,

Но голодные желудки

Не дадут увидеть сны.


Мелочь прятаться умеет,

Наст промёрзший не пробить,

А того, кто покрупнее,

В одиночку не свалить.


Собирайтесь в стаю, волки,

В стае вы стократ сильны,

Рано зубы класть на полки,

Головы на казаны.


Кабана возьмём легко мы…

Не вернувшихся назад,

С бивнем секача знакомых

Свой же в ночь сожрёт собрат.


Зов любви в грудь постучится —

Ты инстинкту не перечь,

Проводи свою волчицу

В яму волчую залечь.


А с сородичем случится

Мёртвой хваткою в грязи

За брюхатую сцепиться —

Горло, волк, перегрызи!


За порезанное стадо,

За разбитые клыки,

След подков — одна награда:

Беззащитные щенки.


Собирайтесь, волки, в стаю!

Пёс, с лобастым не вяжись.

Через смерть волк утверждает

Право сильного на жизнь!


Веди нас, вожак, за собою!

Сильнейшего место всегда впереди,

Он право имеет любое.

Во имя удачи себя не щади —

Веди нас, вожак, за собою!


И мы, в одиночку поджавшие хвост,

Но злые и хитрые звери,

Навстречу врагу ощетинимся в рост,

На нас положись в полной мере.


Уж мы не упустим, вонзая клыки,

До срока не выйдем из боя.

Голодные нас ожидают щенки.

Веди нас, вожак, за собою!


За радость извечных кровавых утех,

Бычка пожирнее пластая,

Прелюбодеяния сладостный грех

Тебе извинит твоя стая.


Но если случится — споткнулся, упал —

Рассчитывать зря на участье.

По тем же законам, как ты поступал,

Тебя разорвём в одночасье.


И новый, с огнём плотоядным в груди,

В добро обращающий злое,

Пред прочими место займёт впереди.

Веди нас, вожак, за собою!


Мир — пустыня, когда не любят

Мир — пустыня, когда не любят

Ни тебя, ни меня, ни прочих —

Обезличен и обезлюден,

Только тени, как сельди в бочке.


Гонит их косяком на нерест.

Оказавшийся вне потока,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература