Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна

Можно ли считать конфуцианцев времен Мо-цзы на самом деле такими скептиками, какими он нам их описал, с большой уверенностью сказать трудно. Но несомненно то, что сам Конфуций и его последователи обычно не разделяли суеверий большинства окружавшего их народа безоговорочно. Далеко не факт, будто Мо-цзы строчил свои легенды о призраках исключительно из ткани народных сказаний. Наоборот, кажется ясным, что он возвращал в философскую мысль некий элемент, от которого Конфуций по большому счету ее очистил, но который, несомненно, играл намного большую роль в представлении людей в целом, чем те идеи, на которые Конфуций ставил акцент. Позже, как нам предстоит увидеть, что-то вроде такого элемента просочилось назад в конфуцианство, хотя не будем утверждать, будто Мо-цзы непосредственно приложил к этому руку.

Справедливости ради, однако, нам следует вспомнить, что Мо-цзы не говорил, будто человеку обещано процветание просто за принесение им положенных пожертвований. Отнюдь, он настаивал на том, что пожертвования только добродетельного человека принимаются духами с достаточной благосклонностью.

Поскольку Мо-цзы полагал, что организацию государства следует строить на основе жестко отлаженной иерархии, неудивительно, что он построил свою школу на тех же принципах. Они выглядят тем более естественно в силу военных функций, иногда поручавшихся его группе. Военными функциями иногда предусматривается, и всегда оправдывается, осуществление дискреционных полномочий (по собственной воле) теми, кому принадлежит власть.

Мо-цзы стоило громадных усилий убедить учеников поступить на курс в его группу. До нас дошел документ с описанием одного случая, когда он пообещал молодому человеку, если тот согласится обучаться у него, походатайствовать о предоставлении ему должности при дворе. Ближе к завершению годичного курса обучения, когда тот воспитанник напомнил наставнику об обещанном тепленьком местечке, Мо-цзы вежливо ответил, что он обещал всего лишь взять его на воспитание, причем для его же собственного блага.

Набранных на обучение новичков Мо-цзы приучал к дисциплине самым суровым обращением: кормил их только один раз в день овощной похлебкой и заставлял их носить спецовку простого рабочего человека. Когда они заканчивали учебу и выходили в свет на должности чиновников, Мо-цзы продолжал считать их своими подопечными. Сохранился документ, служащий свидетельством того, что один из них, которого Мо-цзы направил служить чиновником в царство Чу, послал своему наставнику крупную сумму причитавшихся тому денег. Мо-цзы вспоминал еще одного своего воспитанника, которого он послал служить при дворе царя Чу, потому что тот принял участие в захватнической войне, устроенной правителем того государства. Из труда, составленного во времена династии Хань, мы узнаем: «Тех, кто служил Мо-цзы, насчитывается 180 человек, и их он мог заставить пойти в огонь или на клинки, и они готовы были повиноваться ему всю жизнь до самой смерти».

После завершения земного пути мудреца Мо-цзы его школа просуществовала еще несколько сотен лет. Его великая власть как предводителя группы воспитанников передалась плеяде учеников, доказывавших ее наличие на протяжении всей своей жизни. Этот предводитель мог, по всей видимости, вынести смертный приговор для своих последователей. Сохранились письменные свидетельства того, как одному из таких предводителей поручили организацию защиты небольшого государства, а когда он не смог справиться с поставленной задачей, наложил на себя руки. В то же самое время 183 его последователя покончили с собой вместе с ним.

Главы с 40 по 45 книги «Мо-цзы» по большому счету посвящены обсуждению вопросов логики и диалектики. Практически никто не сомневается в том, что эти главы написали монеты последующих поколений, а не сам Мо-цзы. Тем не менее интерес к такого рода предметам можно отыскать в трудах самого Мо-цзы. Мо-цзы любил поспорить, только вот зачастую он выглядел не очень искренним или убедительным спорщиком. В ходе спора он использовал не совсем честные приемы, а иногда даже явно пытался сбивать собеседника с толка запрещенными аргументами. Напрашивается вывод о том, что он мог оказаться лишенным логики спорщиком, но при этом он настаивал на следовании правилам той же логики. На самом же деле его правила, равно как следование им особого впечатления на стороннего наблюдателя не производят.

Приблизительно в то же самое время в Китае проповедовали еще и мыслители, поднимавшие искусство спора на самый высокий уровень. Сам метод и предмет их учения иногда напоминает программу подготовки в школе греческих софистов, а иногда – в школе элеатов. Невзирая на протесты представителей этих школ, всех их обычно группируют под именами наставников «школы имен» или «диалектиков».