Философская традиция во Франции. Классический век и его самосознание

Разум порождает самолюбие, а размышление его укрепляет; именно размышление заставляет человека обратить свои мысли на самого себя, именно размышление отделяет человека от всего, что стесняет его и удручает. Философия изолирует человека; именно из-за нее говорит он втихомолку при виде страждущего: «Гибни, если хочешь, я в безопасности». Только опасности, угрожающие всему обществу, могут нарушить спокойный сон философа и поднять его с постели. Можно безнаказанно зарезать ближнего под его окном; ему стоит только закрыть себе руками уши и несколько успокоить себя несложными доводами, чтобы не дать восстающей в нем природе отождествить себя с тем, которого убивают. Дикий человек полностью лишен этого восхитительного таланта; и, по недостатку благоразумия и ума, он всегда без рассуждений отдается первому порыву человеколюбия[415].

В итоге Руссо склоняется к неприятию своего века и даже к мизантропии. В то время как Вольтер считал пессимистический взгляд Паскаля на горестный человеческий удел всего лишь результатом того незавидного положения, в котором оказался сам Паскаль, поддавшийся дурному влиянию клириков, Руссо поддерживает его суждения о ничтожестве и духовной нищете человека. Впрочем, у него были совсем иные основания. По верному замечанию Э. Кассирера, «признавая феномен, из которого исходил Паскаль, он тем более решительно отвергает основу для объяснения, которую предоставляла мистика и религиозная метафизика Паскаля»[416].

Историко-философский «метод» Руссо заключался в том, чтобы, читая какого-либо автора, «принимать все его идеи и следовать им, не примешивая к ним ни своих суждений, ни мыслей других авторов и никогда не оспаривая их»[417]. И только потом, устроив у себя в голове некий склад чужих идей, он принялся сравнивать и выбирать подходящее для себя.

Дидро

Дени Дидро (1713–1784) стал мыслителем, быть может, полнее всего выразившим научный дух своего века, доведя до предельного воплощения идею всеобщей систематизации знания. В 1750 г. вышел проспект «Энциклопедии», который не произвел фурора среди читающей публики, но уже со следующего года начали выходить тома этого грандиозного произведения.

Дидро окончательно отошел от средневекового мироощущения и от представлений средневекового человека о мире как о чем-то раз и навсегда разумно устроенным, а об истине – как о сущности вещей, ожидающей откроющего ее исследователя. «Я обязан искать истину, но не обязан найти ее», – писал он в своих «Философских мыслях»[418]. А «Мыслям об объяснении природы» предпослал следующий императив: «Помни всегда, что природа не бог, человек не машина, гипотеза не факт…»[419] Такая отповедь всем фантазерам и наивным материалистам предполагала гигантский труд, результатом которого должен стать новый взгляд на мир. И недаром Дидро заявляет: «Мы – в преддверии великой революции в научной области»[420].

По-видимому, Дидро ощущал свое время не только преддверием этой великой революции в области разума, но видел явные признаки того, что эта революция уже происходит. Здесь Дидро не удержался от пророчества, которое, естественно, не сбылось, но которое показывает всю напряженность его мироощущения: