Философская традиция во Франции. Классический век и его самосознание

Конечно, Монтескьё придерживается механицистских представлений, постулирующих неизменность действующих в мире законов. И вместе с тем, следуя своим механицистским представлениям, он закладывает основы для климатического детерминизма в истории цивилизаций[455]. Ведь Монтескьё не был догматиком. Он не был столь наивен, чтобы полагать, будто человечество неукоснительно следует законам, источником которых является божество. Ведь человек слаб, несовершенен, склонен впадать в заблуждения, и наконец, роду человеческому приходится жить в самых разных климатических условиях. А значит, неизбежны вариации, обусловленные потребностью к этим условиям приспосабливаться. Просвещение открывало для себя новые миры, отличные от европейского и нововременного, и делало из этих отличий вполне практические выводы. «Если справедливо, что характер ума и страсти сердца чрезвычайно различны в различных климатах, то законы должны соответствовать и различию этих страстей, и различию этого характера»[456].

Климатический детерминизм означает, конечно же, натурализм: природа является высшим законом, а у Монтескьё она принимает форму droit naturel. Другими словами, природа объявляется пространством действия неотменимых закономерностей, которым волей-неволей должен подчиняться и человек.

Холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к сердцу. Он вызывает сокращение этих мышц и таким образом еще более увеличивает их силу. Наоборот, теплый воздух ослабляет наружные волокна, растягивает их и, следовательно, уменьшает их силу и упругость.

Поэтому в холодных климатах люди крепче. Деятельность сердца и реакция окончаний волокон там совершаются лучше, жидкости находятся в большем равновесии, кровь энергичнее стремится к сердцу, и сердце в свою очередь обладает большей силой. Эта большая сила должна иметь немало последствий, каковы, например, большее доверие к самому себе, т. е. большее мужество, большее сознание своего превосходства, т. е. меньшее желание мстить, большая уверенность в своей безопасности, т. е. больше прямоты, меньше подозрительности, политиканства и хитрости. Поставьте человека в жаркое замкнутое помещение, и он по вышеуказанным причинам ощутит очень сильное расслабление сердца. И если бы при таких обстоятельствах ему предложили совершить какой-нибудь отважный поступок, то, полагаю, он выказал бы очень мало расположения к этому. Расслабление лишит его душевной бодрости, он будет бояться всего, потому что будет чувствовать себя ни к чему не способным[457].

Остается лишь один шаг до идеи неравенства народов, обусловленного климатическими условиями. И Монтескьё его делает. Впрочем, у него были совсем другие интересы; куда важнее для него был вопрос о государственном правлении.

Философии Просвещения пришлось лавировать между рационализмом, доставшимся ей в наследство от XVII в., и натурализмом, вносившим в механицистское мышление некоторый иррационализм. У Монтескьё присутствует и то, и другое. Он сохранил детерминизм, причем в самой строгой форме, только теперь это был уже натуралистический детерминизм. Он обнаружил, например, что форма государственного правления напрямую зависит от климатических условий и от размеров государства. При этом он, конечно же, был далек от позднейшего представления о поступательном развитии государственных образований[458].