Философская традиция во Франции. Классический век и его самосознание

Свою систему Дешан считал одновременно и материализмом, и имматериализмом, метафизикой, физикой, а равно отрицанием того и другого. Такая широта в определении объясняется тем, что, согласно Дешану, человек существует метафизически, будучи связан со всем; физически, представляясь отделенным от всего прочего; морально, живя в состоянии законов. Это последнее, прививая нам представления о добре и зле, делает моральное зло куда тягостнее физического. По той же причине человек мнит себя царем природы, обладающим душой, которой нет у других тварей, и придает столь большое значение своим знаниям, искусствам и т. п. Отсюда проистекают всевозможные излишества. Дешан невысокого мнения о человеческих знаниях: если они выходят за пределы, доступные пониманию простого народа, в них нет никакой надобности, и развивать их – чистое безумие. Из-за дурных нравов растут потребности, а вследствие избытка потребностей человек доводит до крайностей свое стремление к знаниям. «Мы напичканы знаниями, чуждыми нашему подлинному благоденствию, знаниями, которые мы накопляем лишь взамен тех, какие нам действительно были бы нужны, лишь вследствие того, что у нас нет книги, отсутствие которой обусловливает существование других книг и которая могла возникнуть только на их основе»[506]. За этой диалектикой стоит одна-единственная простая мысль: избавившись от «состояния законов», человечество непременно окажется в «состоянии нравов», где все ненужное отпадет само собой. Это касается и философии, ведь в том отдалении, в каком люди находятся от надлежащего образа мыслей и действий, им необходимо приходится непрестанно философствовать и предаваться моральным рассуждениям. Но если бы надлежащий образ мыслей был установлен раз навсегда, все было бы выяснено, не было бы более надобности философствовать или предаваться рассуждениям о морали. Ибо зачем бы это делали, раз поводов к тому больше не представлялось бы?[507]

Современная ему философия представляется Дешану пустой и отражающей пустоту нравственного и политического состояния общества. С устранением этого дурного общественного устройства исчезнут дурные нравы и дурная философия, которая больше не в состоянии это общество не то что изменить, а хотя бы понять, потому что является его отражением. Ведь в философии больше нет метафизики, которая одна только и способна постичь основания человеческого существования. А раз так, она должна исчезнуть вместе с тем состоянием человечества, которое ее породило. Это не просто ненужный балласт, но помеха на пути к новому состоянию. Дешан исповедует откровенный нигилизм: «Для перехода к состоянию нравов нам пришлось бы не только сжечь все наши книги, документы и бумаги, но и уничтожить все то, что мы именуем прекрасными произведениями искусства»[508]. Ведь все эти изящные искусства только потому и существуют, говорит он, из-за нашего незнания истины и из-за тех нравов, что этим незнанием порождаются.

Итак, первый упрек Дешана, обращенный к современной ему философии, заключается в том, что та лишена метафизических оснований и потому является всего лишь отражением пагубного состояния человеческого общества. Второй упрек непосредственно вытекает из первого и является его продолжением: поскольку нынешняя философская традиция непоследовательна и лишена метафизического основания, она занимается разрушением без созидания. Со своей стороны он предлагает систему, которая всегда давала о себе знать как голос здравого смысла, но так и не была никем услышана в полной мере. Так что главным принципом философии стала непознаваемость.