Философские обители

Но, как утверждаёт наш автор в Истории птиц, этот всеобщий тайный язык, несмотря на свою выразительность и истинность не подпадающий ни под какие определения, несёт в себе греческую основу и греческий дух. Речь у него заходит о вековых дубах — намёк на язык друидов (Δρυϊδαι от Δρΰς дуб): «Это мы, дубы, к которым прикован твой взгляд, говорим с тобой, и если тебя удивляет, что мы изъясняемся на языке твоего мира, знай, что наши предки тоже в нём жили. Они обитали в Эпире, в Додонском лесу, где природная доброта подвигла их давать оракулы страждущим. Для этого использовался самый универсальный из всех язык — греческий». Герметическую кабалу знали в Египте, во всяком случае, каста жрецов, как об этом повествует Лейденский папирус: «Призываю тебя, о самый могущественный из богов, творец всего сущего, тебя, порождённого самим собой, тебя, который видит всё, но которого не видит никто… Я призываю твоё имя на языке птиц, на языке иероглифов, на языке Евреев, на языке Египтян, на языке кинокефалов…на языке ястребов, на священном языке (langue hiératique)». Мы обнаруживаем этот язык у инков, властителей Перу до эпохи испанских завоеваний. Древние авторы называют его lengua general (всеобщий язык) и lengua cortesana (язык двора), другими словами, дипломатический язык, так как он таит в себе двойной смысл, соответствующий двойному знанию — внешнему и внутреннему (διπλή, двойной; μάθή, знание, наука). «Кабала, — пишет аббат Перроке[77], — служила введением во все отрасли знания».

Представляя столь выдающуюся личность, как Роджер Бэкон, чей гений блистает на интеллектуальном небосклоне XIII в., как звезда первой величины, Арман Парро[78] говорит, что в результате долгих усилий ему удалось обобщить свои знания древних языков, овладеть праязыком и разработать свой собственный метод, благодаря которому он мог за короткий срок научить любого самому замысловатому наречию. Это поистине чудесная особенность всеобщего языка, который предстаёт перед нами и как наилучший ключ к знанию, и как совершенное средство общения между людьми. «Бэкон, — пишет Парро, — знал латинский, греческий, еврейский, арабский; будучи в состоянии черпать богатый материал из древней литературы, он счёл нужным усовершенствоваться в двух современных языках: своём родном и французском. На основе частных грамматик такой ум, каким обладал он, не преминул создать общую теорию языка; он установил, что язык строится, с одной стороны, на реальном смешении различных компонентов, с другой — на философском анализе мыслительной способности людей, естественном изменении их качеств и представлений». Он почти единственный в те времена занимался сравнением словарного запаса, сопоставлением синтаксиса различных языков, искал связи языка с мыслью, определял, какое влияние он оказывает на обычаи и воззрения народов, характер, темп и строение речи. Он восходил, таким образом, к истоку всех простых и сложных, незыблемых и изменчивых, правильных и ошибочных идей, которые выражает человеческое слово. Универсальная грамматика представлялась ему истинной логикой и наилучшей философией, он приписывал ей необычайные свойства и на её основе брался обучить греческому или еврейскому в трёхдневный срок[79], а своему юному ученику Иоанну Парижскому за один год преподал всё то, на что сам потратил сорок. «Поразительная скорость обучения! — восклицал Мишле. — Удивительная способность выявлять с помощью электрической искры знание, таящееся в человеческом мозгу!»

VII. Алхимия и спагирия

Вероятно, немалое число учёных-химиков — а также некоторые алхимики — не разделят наш взгляд на вещи. Но даже рискуя прослыть решительными сторонниками самых подрывных теорий, мы всё же не побоимся развить здесь свою точку зрения, полагая, что у правды есть своя привлекательная сторона, и она, правда, даже обнажённая, предпочтительнее заблуждения в самой яркой упаковке.

Начиная с Лавуазье, все писавшие об истории химии сходятся на мнении, что теперешняя химия происходит непосредственно от древней алхимии. Или, во всяком случае, они имеют общее происхождение. Поэтому якобы позитивные факты, лежащие в основе современной науки, добыты кропотливым трудом древних алхимиков.