Философские обители

Среди анаграмм, использованных для сокрытия авторства, отметим анаграмму Лиможона де Сен-Дидье: Dives sicut ardens (плодоносный и сверкающий), то есть Sanctus Didiereus (святой Дидьерий), и девиз д'Эспанье: Spes mea est in agno (упование моё — агнец). Другие философы предпочитали скрываться под кабалистическими псевдонимами, непосредственно связанными с их наукой. Василий Валентин соединяет греческое Βασιλενς (царь) с латинским Valens (могущественный), указывая на необычайное могущество философского камня. Имя Иренея Филалета составлено из трёх греческих слов: Είρηναϊος (мирный, спокойный, бесстрастный), Φίλος (друг) и άλήθεια (истина). Филалет предстаёт, таким образом, бесстрастным другом истины. Грассеус подписывает свои работы именем Хортулена (Hortulain), то есть садовника (Hortulanus), возделывающего морские сады, как подчёркивал он сам. Феррари — монах-кузнец (ferrarius), обрабатывающий металлы. Муса, ученик Калида (Calid) — Μΰστης, Посвящённый, в то время как его учитель — наш общий учитель — жар (лат. calidus, жаркий, жгучий) от атанора. Эли обозначает соль, греч. άλς, а Метаморфозы Овидия — изменения философского яйца (ovum, ovi). Архелай — это скорее название труда, чем имя автора; оно означает начало или принцип камня, от греческого 'Αρχή (начало, принцип) и λάος (камень). В имени «Марсель Палинген» сочетаются Марс или железо, ήλιος (Солнце) и Palingenesia (возрождение или духовное перерождение), что указывает на перерождение солнца или золота с помощью железа. Жан Остри, Грациан и Стефан (Etienne) делят между собой ветры (austri), благодать (gratia) и венец (Στέθανος, Stephanus). Фаман берёт себе в качестве эмблемы столь прославляемый Мудрецами каштан (отсюда Fama-nux — прославляемый орех), а Иоанн де Сакробоско происходит из таинственного священного леса (bois consacré). Килиани равнозначен Киллене (Cyllène), горе Меркурия, которая дала имя богу Силену. Скромный же Галлинарий довольствуется названием курятник, или «птичий двор», где жёлтый цыпленок, вылупившийся из яйца чёрной курицы, вскоре превращается в курицу, несущую золотые яйца.

Не отвергая полностью подобных лингвистических ухищрений, учителя древности в своих трактатах прибегали прежде всего к герметической кабале, которую они называли языком птиц или богов, а также весёлой наукой (gaye science, gay scavoir). Так под кабалистическим покровом скрывали они от непосвящённых основы своей науки. Это всем известно. А вот что источником для Адептов служил архаический греческий язык, праязык, согласно большинству герметических философов, знают немногие. Применения кабалы часто не замечают, так как французский язык непосредственно происходит из греческого. Французские слова, выражающие определённые тайные истины, сплошь и рядом имеют орфографические или фонетические соответствия в греческом, и зачастую достаточно обратиться к этим последним, чтобы установить точный смысл французских терминов. Но, хотя французский язык есть истинно эллинский (hellénique), он, однако, сильно изменился за прошедшие века, удалившись от своего источника — особенно после своей радикальной трансформации в эпоху Возрождения, когда полное разложение языка прикрывалось словом реформа.

Наложение греческих слов на соответствующие французские термины схожего строения, чей смысл, однако, в той или иной степени был искажён, позволяет без труда проникнуть в глубинный слой мысли Мастеров и даёт в руки исследователя ключ к святая святых герметической философии. По примеру древних и мы прибегали и будем прибегать к этому способу при анализе символики в трудах адептов нашей науки.