Философские основы зарубежных направлений в языкознании

Соссюр был лингвистом-философом, и он не случайно ввел противопоставление языка и речи, назвав его первым перекрестком на исследовательском пути ученого. Он подошел к философскому определению языка и речи как абстрактного и конкретного, но диалектика восхождения от абстрактного к конкретному осталась за пределами метафизического подхода, который характеризует его теорию. За пределами взглядов Соссюра осталась также возможность решить соотношение языка и речи на основе диалектики общего и частного.

Поставив проблему соотношения языка и речи в качестве основы для определения языка как системы чистых ценностей, Соссюр ввел лингвистический подход к ряду философских проблем, точнее очертил часть проблем философии языка. Подход Соссюра был прогрессивен в свое время, но философские корни его концепции были весьма нечеткими, из-за чего многие поставленные им проблемы оказались полны парадоксальных, а порой и противоречивых решений.

Такая противоречивость привела к тому, что, с одной стороны, ряд его положений прочно вошел в арсенал современной науки о языке и принимается языковедами, стоящими на позициях диалектического материализма, например, противопоставление языка и речи, синхронии и диахронии, правда, при учете их взаимосвязи, а некоторые положения вызывают широкую полемику, например, теория двустороннего характера языкового знака и его произвольность, вычленение объекта семиологии, допустимость операциональных определений и др. С другой стороны, нечеткость философской базы, корнями своими уходящей в идеализм, привела к тому, что к соссюровской концепции обращаются и экзистенциалист М. Мерло-Понти[292] – приверженец феноменологического метода, и этнолог и социолог К. Леви-Стросс, чья точка зрения на анализ социальных институтов расходится с позицией исторического материализма, и литературный критик Р. Барт, пытавшийся создать надыдеологическую литературную науку. Эти далеко не исчерпывающие примеры показывают, что воздействие идей Соссюра ощутимо далеко за пределами лингвистики, но эта тема требует особого разбора с позиций марксистской философии и выходит за рамки данной работы.

А . С . Мельничук . ГЛОССЕМАТИКА

1

Как известно, копенгагенский структурализм не отличается ни единством концепции, ни многочисленностью представителей. Основное место в нем занимает учение Л. Ельмслева, разработанное им совместно с X. Ульдаллем в середине 30-х годов. Это учение, получившее название «глоссематика», на протяжении трех десятилетий излагалось в ряде работ Л. Ельмслева; в систематическом виде оно было представлено по-датски в небольшой монографии «К обоснованию теории языка»[293] через десять лет появившейся в английском переводе[294], а затем и в русском[295]. Несколько отличный вариант глоссематической теории – как общей теории науки в целом – содержится в работе X. Ульдалля «Основы глоссематики»[296]. Распространение некоторых теоретических принципов глоссематики на материал сравнительно-исторического и сопоставительно-типологического языкознания предпринято в рассчитанной на широкий круг читателей работе Л. Ельмслева «Язык», написанной в конце 1941 г., но впервые опубликованной в 1963 г.[297]

Глоссематика представляет собой крайнее проявление европейского лингвистического структурализма, стремившегося утвердить понимание языка как абстрактной, идеальной системы чистых отношений. К числу активных и относительно последовательных сторонников глоссематики принадлежит лишь несколько ученых, главным образом членов Копенгагенского лингвистического кружка (Х.-Х. Серенсен, Х.-Ст. Серенсен, К. Дидерихсен, К. Тогеби, Ф. Уитфилд). Некоторые другие копенгагенские структуралисты (Э. Фишер-Йоргенсен, X. Спанг-Хансен) признают не все положения глоссематики или же принимают их с серьезными оговорками (см. ниже). Частично приближались к глоссематике на этапе ее становления структуралистические взгляды рано умершего В. Брендаля.

Сравнительная немногочисленность последовательных сторонников глоссематики объясняется, в первую очередь, значительным своеобразием глоссематической теории, требовавшим от лингвистов со сложившимися научными взглядами резкой методологической переориентации. Тем не менее для основного круга структуралистически настроенных лингвистов Копенгагена глоссематика в послевоенный период стала главным центром притяжения. Именно поэтому, говоря о копенгагенском структурализме, следует иметь в виду прежде всего глоссематику, представленную в работах Л. Ельмслева и X. Ульдалля.