Философские произведения

Ведь Бог не хочет, чтобы человек себе что-нибудь приписывал, даже если и существует что-то, что человек мог бы себе заслуженно приписать. «Когда вы исполните все, что вам повелели, говорите: „Мы — ничтожные рабы, потому что мы сделали то, что должны были сделать“»[776]. Разве тот, кто исполнил все повеления Божьи, не совершил выдающегося дела? Я не знаю, можно ли вообще сыскать такого. И все-таки тем, которые это исполняют, приказано говорить: «Мы — ничтожные рабы». Того, что они сделали, не отрицают, но учат избегать опасной самонадеянности.

Одно говорит человек, другое — Бог. Человек говорит: «Я — раб, и раб ничтожный». А что говорят господин? — «Хорошо, добрый и верный раб»[777]. И — «Я уже не называю вас рабами, но — друзьями»[778]. Их же он называет не рабами, а братьями[779]. И тех, которые о самих себе говорят как о ничтожных рабах, Бог называет Своими детьми[780]. Те, которые только что говорили, что они — ничтожные рабы, слышат от Господа: «Придите, благословенные Отца Моего»[781]. И они слышат, что упоминают их добрые дела, о которых сами они и не знали, что они их сделали.

Но я думаю, что у нас был бы замечательный ключ к пониманию Священного писания, если бы мы смотрели, что именно говорится в данном месте. Тогда получилось бы, что из притчей и примеров надо выбирать то, что к этому относится. Много ли есть такого, что не относится к ее смыслу, в притче об управителе, который, когда его должны сместить, хитростью меняет списки должников своего господина[782]. А берут лишь то, что каждый человек до самой смерти с великим усердием обязан щедро раздавать дары, полученные от Бога, ближним, нуждающимся в помощи. То же самое и с той притчей, которую мы упомянули: «Кто из вас, имея раба, пашущего или пасущего быков, по возвращении его с поля скажет ему тотчас же: „Пойди и отдохни“, а не говорит: „Приготовь мне поужинать, подпояшись и служи мне, пока я буду есть и пить“? Неужели он станет благодарить этого раба за то, что тот исполнил приказание? Не думаю»[783]. Главное в этой притче то, что надо просто выполнять свой долг, повинуясь Божьим повелениям, и не ждать для себя за это никакой похвалы. В противном случае сам Господь расходится с этой притчей, потому что Он повел себя как слуга, уступив ученикам честь возлежать за столом[784]. Он благодарит, когда говорит: «Хорошо, добрый раб!»[785] и «Придите, благословенные»[786]. Поэтому Он не добавляет: «Так и вас, когда вы исполните всё, Господь не признает недостойными никакой благодарности и не сочтет ничтожными рабами», но Он сказал: «Вы говорите: „Мы — рабы ничтожные“»[787]. Так называет себя Павел, который трудился больше всех. Он считает, что он худший из апостолов и недостоин называться апостолом[788].

Подобное есть и у Матфея, глава десятая: «Разве не продают двух пташек за ассарий? И ни одна из них не падает на землю без воли Отца вашего»[789]. Сначала надо посмотреть, о чем здесь говорит Господь. Ведь Он хочет научить не только, как говорят, Диомедовой необходимости[790] всего, что происходит; этот пример направлен на то, чтобы избавить учеников от страха перед людьми, потому что они должны понимать, что о них печется Бог, что люди не могут причинить им вреда без его попущения, а Он этого не допустит, если только не будет в том пользы им и Евангелию. В противном случае, как говорит Павел в Первом Послании к коринфянам, глава девятая, «о волах ли печется Бог?»[791].

Кажется, здесь в том, что у евангелиста следует за этим, есть гипербола. «Даже все волосы у нас на голове сочтены»[792]. Каждый день на пол падает столько волос! Они тоже идут в счет? Но для чего эта гипербола? Конечно, для того, что за этим идет: «Поэтому не бойтесь!»[793].

Подобно тому как эти тропы устраняют страх перед людьми и укрепляют доверие к Богу, без предвидения которого вообще ничего не происходит, так и то, что мы приводили выше, было не для того, чтобы устранить свободную волю, а для того, чтобы удержать нас от самонадеянности, которую Бог ненавидит. Надежнее все приписать Богу; Он добр, и не только отдаст нам наше, но прикажет, чтобы и его было нашим.