Философские произведения

И отсюда же проистекает обратное: невиновного утешает в его мучениях спокойная совесть и, страшась наказания, он гордится своей невиновностью. Ибо существует, повторяю, у нас в мыслях некая природная святость; пребывая как бы в святилище духа, она выносит свое суждение о добре и зле, одобряя поступки честные и справедливые, дурные дела она осуждает, и по свидетельству совести, по некоему внутреннему закону она принимает решения о различных явлениях. И не обманывает ее ни талант, ни блеск доказательств. Она нас обличает или защищает наитончайшими своими рассуждениями и безукоризнейшими доводами.

Об этом законе, как бы написанном на неких скрижалях сердца, упоминает апостол Павел в Послании к римлянам, свидетельствуя: «...ибо, когда язычники, которые не имеют закона, по природе совершают законное, то, не имея закона такого рода, они сами себе закон. Они показывают, что дело закона написано у них в сердцах, о чем свидетельствует их совесть и их помышления, то обвиняющие, то оправдывающие »[1647]. Как напоминает Писание, закон этот был у всех, кто от Адама до Моисея жил свято и был угоден Богу.

О некоторых из них для примера надо тебе рассказать, чтобы тебе было легко понять, сколь присуще природе благо, и ты могла бы узнать, что она научила праведности наподобие закона.

V. Авель, первым последовав за наставницей-природой, заслужил у Бога столь много, что, когда он принес Ему жертву, Бог принял ее у него с такой милостью, что возбудил этим зависть в брате Авелевом.

Вспоминая об Авеле в Евангелии, сам Бог называет его праведным[1648], кратко сказав этим о его непорочности. Ибо в одном этом слове «праведный» заключаются все добродетели. Знаем мы, что блаженный Енох был столь угоден Богу, что Бог восхитил его из мира и перенес из его земной обители[1649]. Сказано, что Ной был праведник в своем поколении и человек непорочный[1650]. Святость его тем более восхищает, что, когда весь мир отвратился от праведности, один только он остался праведным. И он ни в ком не искал примера праведности, но сам был праведен. И поэтому, когда всему миру грозил потоп, он один из всех удостоился услышать: «Войди в ковчег ты и весь дом твой, ибо тебя увидел Я праведным в роде твоем»[1651]. Перед Богом же тот был праведен, кто свят и толом своим, и духом; «Мелхиседек, священник Бога», — читаем мы[1652]. Его заслугу легко себе представить по тому, что он задолго до срока установил таинство Господнее; в священнодействии хлеба и вина он запечатлел тайну плоти и крови. В образе священства своего он представил священство Христа, Которому Отец сказал: «Ты — иерей вовек по чину Мелхиседека»[1653].

Ибо и в том, что он благословляет Авраама, главу патриархов, который после обрезания стал отцом иудеев, а по вере — отцом язычников, отчетливейшим образом показан Тот, Кто по вере в Него даровал благословение иудеям и язычникам.

Также и Лот, последовавший добродетели святого Ноя, имея перед собой примеры всякого рода грешников, не оставил своей праведности (iustitia). И как того не соблазнил пример всего мира, так и Лот вопреки порокам всех прочих людей сохранил свою святость, когда город, в котором он жил, погряз во грехе. Как сказал Святой Петр: «Он был праведен зрением и слухом»[1654]; и, живя среди нечестивцев, он глазами и ушами отвращался от их злых дел; поэтому, подобно тому как Ной — от потопа, Лот был избавлен от огня.

Отчего я здесь вспоминаю Авраама — друга Божьего? Отчего Исаака и Иакова? Сколь совершенно исполнили они волю Господа, мы можем теперь уразуметь, потому что Бог пожелал называться их Богом, так как было у них некое особое, им присущее достоинство. «Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова, — сказал Он. — Вот имя Мое навеки и память обо Мне из рода в род»[1655].

Иосиф — с малых лет верный раб Господа, и показано, что от своих мучений он стал еще праведное, еще совершеннее. В юности отдали его братья в рабство измаильтянам. Его продали те, о которых он видел сон, что они ему поклонятся. И потом, в Египте, он сохранил достоинство своей души, данное ему от ею рождения. Своим примером он научил, чтобы ни рабы, ни свободные не грешили и повиновались не условиям, но уму.