Философские уроки счастья

В его доме всё солидно и основательно. Хозяин ведёт домашний календарь, где среди прочих расходов не забывает учесть и подарки невесте. Он твёрд, хоть и несдержан; если уж кого бранил, то становился страшен и не похож на философа.

Спокойная семейная жизнь не мешала профессору возглавлять нюрнбергскую гимназию, писать капитальную «Науку логики», издавать «Энциклопедию философских наук». У него уже есть ученики, последователи. В Берлинском университете, где пятидесятилетний философ читает лекции, даже образовалась гегельянская школа. Студентам нравятся слова учителя: «Смело смотреть в глаза истине, верить в силу духа — вот первое условие философии».

Его биография небогата яркими событиями. Своей путеводной звездой философ сделал библейскую мудрость: думай прежде всего о пропитании и одежде, а царство небесное приложится. Готовясь к переезду, не забывает выяснить, есть ли на новом месте хорошее пиво и недорогие продукты. Он был настолько гениален, пишет один из биографов, что мог позволить себе быть и филистером. Обывателем то есть. Выходит, гению — можно… Поистине: не та красавица, что красавица, а та, что любящему нравится.

Он считал, что в жизни ему везло: «для людей, у которых имеются деньги и которые не сворачивают с широкой дороги, мир устроен хорошо».

Приглядимся к устройству мира по Гегелю.

Что действительно — то разумно?

В двадцатые годы прошлого столетия в революционной России был популярен такой лозунг: «Если есть водка, то её надо пить. Всё существующее разумно». Нарком здравоохранения объявил это «питейное гегельянство» белогвардейской пропагандой, потому что имелось в виду знаменитое гегелевское высказывание: «Что разумно, то действительно, а что действительно, то разумно». Альберт Швейцер, лауреат Нобелевской премии мира, оценил его так: «В ночь на 25 июня 1820 года, когда эта фраза была написана, началась наша эпоха, которая привела к мировой войне и когда-нибудь закончится гибелью цивилизации».

Да так ли уж разумно всё действительное? Гейне, слушавший лекции Гегеля, поспорил с ним на эту тему, и профессор уточнил: «Можно было сказать также, что всё разумное должно быть действительно». Разница довольно существенная. А когда Гёте возразил, что сущее не делится на разум без остатка, то Гегель ещё больше запутал современников, сказав, что-де только Бог истинно действителен, и случайное существование не заслуживает названия действительности. Это открыло простор для революционных толкований: если нынешняя действительность не устраивает, то всегда можно предложить другую, «более действительную». Впрочем, и у самого Гегеля можно найти немало противоречивых утверждений об одном и том же.

В молодости философ был настроен радикально и никакое государственное устройство не одобрял. Государство, по его мнению, не способно рассматривать людей иначе, чем механические шестерёнки, и потому оно должно исчезнуть. В те времена Гегель писал стихи, ценил красоту и верил в наступление вечного мира на земле. Но с годами он расстался с идеалами молодости и пришёл к выводу, что путь прогресса — не добро и справедливость, а зло и неравенство. Задача философии не в назидании, а в оправдании существующего: ведь всё действительное разумно. Государство — действительно, а подлинная действительность есть необходимость. Дальше — больше: государство — это «действительно нравственная жизнь», «шествие Бога в мире» и даже цель прогресса. Если говорить о конкретных образцах — то это прусское королевство времён Фридриха Вильгельма III. Отсюда же следуют и более конкретные выводы: человек ценен лишь благодаря государству и он должен посвятить себя «нравственному целому». Если государство требует жизни, то гражданин должен без разговоров её отдать. Оно же следит за тем, чтобы частные интересы не взяли верх над общим благом, потому что люди обычно забывают, что они — частицы целого и предпочитают интересоваться лишь своими личными делами. «Моментом целого» является, конечно же, монарх.

Правда, есть тут для государства и серьёзная опасность: не дай Бог, если во главе правительства окажется женщина… Беда в том, что женщины почему-то «действуют не согласно требованиям всеобщего, а руководствуются случайными склонностями и мнениями». Гегель мог себе позволить быть обывателем.

Воюйте на здоровье… народов

Если Цицерон называл историю учительницей жизни, то Гегель в этом отношении гораздо ближе к истине: опыт и история учат, говорит он, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории. Сам же философ извлёк из этого предмета много полезных вещей. Так, он считает, что конфликты между государствами можно разрешить только войной. Договориться невозможно, потому что государства не подчинены законам морали, наивысший закон для каждого — собственный интерес.