Философский постгуманизм

Вернемся к технике и ее отношению с «poiesis» и вместе с Хайдеггером спросим: «Какое отношение имеет существо техники к раскрытию потаенного? Ответ: прямое» [Там же, с. 225]. По мысли Хайдеггера, «техника не простое средство. Техника – вид раскрытия потаенности» [Там же]. Это ключевое положение он не раз повторяет в своей статье[62]. Но в то же время современные общества утратили это понимание «techne» как «poiesis»; и именно по этой причине, хотя современная техника – это тоже раскрытие потаенного, Хайдеггер описывает современную технологию как «постав»[63]. В современной технологии он видит ограничение потенциалов раскрытия, утверждая:

Что такое современная техника? Она тоже раскрытие потаенного… Правда, то раскрытие, каким захвачена современная техника, развертывается не про-из-ведением в смысле ποίησις. Царящее в современной технике раскрытие потаенного есть производство, ставящее перед природой неслыханное требование быть поставщиком энергии, которую можно было бы добывать и запасать как таковую… Земные недра выходят теперь из потаенности в качестве карьера открытой добычи, почва – в качестве площадки рудного месторождения [Там же, с. 226].

Почему современная технология – это «постав»? Наше современное понимание технологии опирается на «точные науки Нового времени» [Там же], тогда как сама техника рассматривается преимущественно с утилитарной точки зрения. Ощущение тайны, которое позволяет состояться творческому процессу, было утрачено, и то же самое случилось с поэтическим аспектом техники. Все становится измеримым и доступным. Природа оказывается «состоянием-в-наличии» [Хайдеггер, 1993б, с. 227], пригодным для применения человеком: «Земные недра выходят теперь из потаенности в качестве карьера открытой добычи, почва – в качестве площадки рудного месторождения» [Там же, с. 226], уголь хранят, чтобы «при надобности он отдал накопленное в нем солнечное тепло» [Там же]; река существует как «поставитель гидравлического напора, благодаря существованию гидроэлектростанции» [Там же, с. 227]. Если вернуться к примеру цветущего цветка, современное общество готово освоить его не в качестве поэтического акта, а как место производства меда. Современная технология отличается от древней, поскольку общество подходит теперь к науке и технике иначе. Современная технология была систематизирована и «гуманизирована» в качестве порядка, регулируемого фактическими человеческими потребностями, в чем проявился редукционистский подход, который ограничивает ее возможности как модуса раскрытия потаенного. В книге «Техника и время, 1: ошибка Эпиметея» французский философ Бернар Стиглер проницательно комментирует позицию Хайдеггера: «Техника становится современной, когда метафизика выражает и завершает себя в качестве проекта рассчитывающего разума, нацеленного на овладение природой и господство над нею» [Stiegler, 1998, p. 10]. Но когда произошла эта перемена в мировоззрениях? Хайдеггер возводит ее к XVII веку и второй половине XVIII века[64], то есть к тому периоду Просвещения и промышленной революции, в котором коренится и трансгуманизм. Теперь нам проще понять, почему постгуманизм и трансгуманизм относятся к технологии по-разному. Если трансгуманизм, делающий упор на разум, прогресс и господство, можно считать примером, иллюстрирующим критические суждения Хайдеггера и идеи Стиглера, то трактовка технологии в постгуманизме оставляет место для некоторых других возможностей.