Филострато. Охота Дианы

Я, наблюдавший долго за чудесной
    Охотой дам, пришел на этот луг,
    Откуда скрылась в вышине небесной
Смущённая бессмертная, где вдруг
    Другая появилась и явила
    То чудо, что наш ум постигнуть туг;
Там сердце в изумлении застыло
    При виде тех, кто был плащом покрыт,
    Сих порождений огненного пыла;
И видел я того, кто Даму чтит,
    Кто воплощён из мёртвого оленя,
    Приняв разумный человечий вид;
И это справедливо, без сомненья,
    Природе никогда уж не создать
    Подобного столь чистого творенья.
Лик этой Дамы горнему под стать,
    Небесное созданье, ангел кроткий,
    Сошедший людям ясность взора дать;
Скромна, мудра, её сужденья чётки,
    Величье в ней, хоть ставь на пьедестал,
    Непринужденность, грация в походке;
И свет такой моим глазам сиял,
    Что, ей себя отдавши, ощутил я,
    Как сам из зверя человеком стал.
И здесь напрасны разума усилья,
    Коль верится, что сам её Творец
    Сказал себе: «И это сотворил я!»
Гонительницу скорби из сердец
    Коль созерцать, душой смягчиться надо
    Иль прежде срока обрести конец.
И добродетель в ней такого склада,
    Где ни пройдёт, всё озарит собой,
    И потому во мне царит услада.
Гордыня, жадность, лень и гнев слепой
    При виде Дамы улетают разом
    Из сердца, ей проигрывая бой.
И вас, послушных благостным приказам
    Амора, повелителя того,
    Что просвещает даже низкий разум,
Молю: просите за меня его,
    Чтоб верен я остался этой Даме,
    Служа ей волей сердца своего;
Пусть за меня ходатайствуют сами
    Те, кто в любви удачлив, также те,
    Кто к ней стремится, пылкими мольбами;
Ещё за тех, кто с дамой во вражде,
    Чтоб, миром разрешив былую ссору,
    Не мучились в сердечной маяте.
Но продолжать мне речь свою не впору,
    Я промолчу, покуда не смогу
    Достойнейшей хвалой почтить синьору,
Ту красоту, что в сердце берегу,
    Служа и непрестанно почитая,
    Да не отринет верного слугу.
На луг я возвратился, созерцая
    Ту добродетель высшую, какой
    Цветёт моя красавица честнáя,
Что даст мне, верю, счастье и покой.

Перевод Александра Триандафилиди

О переводе романа Джованни Боккаччо «Филострато» А. Триандафилиди

В 2013 году в мире отмечалось 700-летие со дня рождения третьего гения итальянской литературы, Джованни Боккаччо. На мой взгляд, отечественная словесность отреагировала на него весьма слабо, ограничившись перепечаткой старых исследовательских работ. Между тем, в свое время к 600-летию со дня смерти писателя советский читатель получил высококачественные переводы «Амето», «Жизни Данте» и «Корбаччо». Почему же российский читатель должен быть обделен новинками боккаччианы? Нельзя забывать, что новые переводы классики, тем более произведений, никогда раньше не переводившихся на русский язык, расширяют наш кругозор, духовно обогащают и немало способствуют упрочнению культурных связей между странами.