Финал

— Я не дал клятву Данте и не позволил ему ввести в меня дьявольскую силу. Я владел телом Риксона достаточно долго, чтобы сбежать из ада. Я не доверял ни Данте, ни дьявольской силе. Я верил, что ты покончишь с ними обоими.

— О, Патч, — произнесла я дрогнувшим голосом. — Ты исчез. Я видела твой мотоцикл. И ты так и не вернулся. Я подумала… — Мое сердце дрогнуло, сильная боль распространялась и заполняла мою грудь. — Когда я не спасла твое перо… — Ощущение потери и опустошение расползались во мне, как зимняя прохлада — безжалостная и парализующая.

Я теснее прижалась к Патчу, опасаясь, что он может исчезнуть прямо из моих объятиях. Забралась на колени и зарыдала ему в грудь.

Патч покачивал меня в своих объятиях.

«Ангел», пробормотал он мне мысленно. «Я здесь. Мы вместе. Все кончилось, и мы есть друг у друга».

Друг у друга. Вместе. Он вернулся ко мне — все, что имело значение, находилось здесь. Патч был здесь.

Утерев слезы рукавами, я встала на колени и перекинула ноги через его бедра. Запустила руки в его темные волосы, пропуская локоны сквозь пальцы, и притянула его к себе.

— Я хочу быть с тобой, — сказала я. — Мне нужно, чтобы ты был ближе, Патч. Ты нужен мне весь.

Я поцеловала его, грубо и дерзко, мои губы обрушились на его рот. Углубляя поцелуй, я тонула в его вкусе. Его руки сжали меня сильнее и притянули еще ближе. Я водила ладонями по его плечам, рукам, бедрам, чувствовала, как играют его мышцы, такие реальные, сильные и живые. Его рот жадно прижался к моему.

— Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро и засыпать каждую ночь, — серьезным тоном произнес Патч. — Я хочу заботиться о тебе, ухаживать за тобой и любить так, как никогда не смог бы никто другой. Я хочу баловать тебя — каждый поцелуй, каждое прикасание, каждая мысль: они все принадлежат тебе. Я сделаю тебя счастливой. Каждый день я буду делать тебя счастливой. — Солнечный свет упал на старинное, почти старомодное колечко, которое он держал между пальцами, и оно вспыхнуло серебром. — Я нашел это кольцо вскоре после того, как был низвержен с небес. Я хранил его, чтобы оно напоминало мне о том, каким бесконечным был мой приговор, каким вечным может стать один-единственный выбор. Я хранил его долгое время. И хочу, чтобы оно было у тебя. Ты прекратила мои страдания. Ты подарила мне новую вечность. Будь моей девушкой, Нора. Будь всем для меня.

Прикусив губу, я спрятала улыбку, которая угрожала расплыться на лице, и перевела взгляд на землю, чтобы удостовериться, что перед глазами все не плывет.

— Патч?

Он провел необработанным краем кольца по своей ладони, оставляя на ней тонкий кровавый след.

— Клянусь тебе, Нора Грей, в этот день, что отныне и навек я отдаюсь тебе. Я твой. Свою любовь, свое тело и душу я отдаю в полное твое распоряжение и под твою защиту. — Он протянул кольцо, как единственное предложение, как связующее обещание.

— Патч, — прошептала я.

— Если я нарушу свою клятву, то страдание и сожаление будут мне бесконечным наказанием. — Его взгляд встретился с моим, а в глазах читалась искренность.

«Но я не нарушу ее, Ангел. Я не подведу тебя».

Я приняла кольцо, собираясь порезать им свою ладонь, как это сделал Патч. А затем вспомнила загадочное указание Бассо. Проведя кольцом выше, я разрезала будто сделанную карандашом метку на внутренней части своего запястья, с которой я родилась — наследственное клеймо Нефилима. Алая кровь размазалась по коже. Я приложила свою рану к ладони Патча, чувствуя теплое покалывание в том месте, где соединилась наша кровь.

— Клянусь тебе, Патч, принять твою любовь и почитать ее. А взамен отдаю тебе свое тело и свое сердце — все, чем я владею, отдаю тебе. Я твоя. Целиком и полностью. Люби меня. Защищай меня. Дополняй меня. И обещаю делать то же самое.

Он надел кольцо мне на палец.

Неожиданно Патч дернулся, как будто мощная сила тока прошла по его телу.

— Моя рука, — тихо сказал он. — Моя рука, она…

Его взгляд встретился с моим. Вспышка замешательства отразилась на его лице.

— Мою руку покалывает там, где смешалась наша кровь.

— Ты чувствуешь? — спросила я, слишком напуганная, чтобы поверить, что это могло быть правдой. Боясь надеяться. Боясь, что волшебство прекратится, и его тело вновь перестанет чувствовать меня.

Нет. Это то, что подарил мне Бассо.

Патч, падший ангел, мог чувствовать. Все мои поцелуи, каждое касание. Мое тепло, силу моей реакции на него.

Он издал звук, который был одновременно и смешком, и стоном. Изумление осветило его глаза.

— Я чувствую тебя. — Его ладони скользили вверх по моим рукам, торопливо исследуя кожу, обхватывая лицо. Он поцеловал меня, крепко. И задрожал от удовольствия.

Патч сжал меня в объятиях, и я завизжала от радости.

— Пойдем отсюда, — пробормотал он, и глаза его горели желанием.

Я обняла его за шею и спрятала голову в изгибе его плеча. Его тело было твердой гарантией, теплой противоположностью. И теперь он тоже мог чувствовать меня. Жар предвкушения распространялся у меня под кожей.

Вот же оно. Вместе. Навсегда.

Когда мы уходили прочь, солнце согревало мне спину, освещая путь перед нами.