Финал

Бросив последний взгляд на Патча, напомнив при этом нашкодившего щенка, она проследовала к двери.

А мы с Патчем остались одни. Он без колебаний пересек комнату, хотя я была уверена, что выражение моего лица было далеко от дружелюбного. Он прижался ко мне лбом и, закрыв глаза, выдохнул, медленно и протяжно, словно отягощенный какой-то невидимой силой.

— Прости, — сказал он тихо с неподдельным раскаянием.

Язвительные слова "Прости за поцелуй или прости, что увидела его?" вертелись на кончике языка, готовые сорваться, но я их сглотнула. Я устала от тяжести своей собственной невидимой ноши — ревности и сомнений.

Раскаяние Патча было настолько явным, что ощущалось едва ли не физически. Несмотря на мою неприязнь и недоверие к Дабрии я не могла винить его за спасение ее задницы. Он был лучше, чем сам о себе думал. Я подозревала, что несколько лет назад Патч был совсем другим и отреагировал бы на эту ситуацию иначе. Он дал Дабрии второй шанс — то, ради чего сам он боролся каждый день.

— Мне тоже жаль, — пробормотала я ему в грудь.

Его сильные руки заключили меня в объятия.

— Я никогда еще не была расстроена и напугана так сильно, как когда увидела те фотографии. Страх потерять тебя был невообразимым. Я была так зла на нее. И до сих пор злюсь. Она поцеловала тебя, не имея на это никакого права. И не сомневаюсь, что она попытается сделать это снова.

— Не попытается, потому что я собираюсь прояснить ей, какими отныне станут наши взаимоотношения. Она переступила черту, и я заставлю ее дважды подумать, прежде чем повторять что-нибудь подобное, — решительно заявил Патч. Приподняв мой подбородок, он поцеловал меня, позволив губам задержаться на моих, когда произнес: — Я не ожидал, что, возвращаясь домой, вернусь к тебе, но теперь, когда ты здесь, я ни за что не позволю тебе уйти.

Меня накрыло до боли острое чувство вины. Я не могла находиться рядом с Патчем и не чувствовать, что моя ложь разделяет нас. Я солгала ему о дьявольской силе. И лгала до сих пор. Как я могла?! Во мне забурлило отвращение к самой себе, вызывая стыд и тошноту. Я хотела бы во всем признаться, но с чего начать? Я вела себя слишком беспечно, позволив лжи выйти из-под контроля.

Я открыла, было, рот, чтобы сказать ему правду, но почувствовала, как вверх по шее скользнули ледяные руки, сжимая ее в тиски. Я не могла говорить. Я едва могла дышать. Горло заполнилось густым веществом вроде того, как когда я впервые приняла дьявольскую силу. Чужие голоса проникли в сознание и воззвали ко мне.

Если я скажу Патчу, он никогда больше не будет мне доверять. И никогда не простит меня. Сказав ему, я всего-навсего сделаю ему еще больнее. Я просто должна пережить Хешван, а потом перестану пить дьявольскую силу. Еще немного. Еще чуть-чуть лжи…

Холодные руки разжались. Я судорожно вдохнула.

— Насыщенная ночка? — спросила я Патча, за разговором надеясь перестать думать о том, что обманываю его.

Он вздохнул.

— И я ничуть не приблизился к поимке шантажиста Пеппера. Продолжаю думать, что им должен быть кто-то из тех, кого я уже проверял, но, возможно, я ошибаюсь. Может, это кто-то другой. Кто-то, кто еще не попал в поле моего зрения. Я изучил каждый потенциальный объект, даже тех, кто казались весьма сомнительными. И насколько я могу судить, они все чисты.

— А ты не допускаешь, что Пеппер все это выдумал? Может, на самом деле, его никто не шантажирует?

Эта мысль пришла мне в голову впервые. До этого момента я верила в его историю, хотя Пеппер на деле доказал, что доверия он заслуживает меньше всего.

Патч нахмурился.

— Это не исключено, но не думаю. Зачем все усложнять, выдумывая столь запутанную историю?

— Потому что ему нужно оправдание для заключения тебя в ад, — предположила я тихо, только сейчас подумав об этом. — Что если архангелы велели ему сделать это? Он сказал, что спустился на Землю по их поручению. Я не поверила ему сначала, но что если так и есть? Что если архангелы дали ему задание заковать тебя в аду? Ведь не секрет, что они хотят этого.

— Юридически, чтобы упечь меня в ад, им понадобится повод. — Патч задумчиво потер подбородок. — Если только они не зашли так далеко, что более не стремятся следовать букве закона. Определенно я допускаю, что среди архангелов могла завестись паршивая овца, но не думаю, что ими стали они все.

— Если Пеппер получил задание от небольшой группы архангелов, то в случае если остальные заподозрят нечестную игру, у работодателей Пеппера будет идеальное прикрытие: они смогут заявить, что он действовал по своей собственной воле. Ему вырвут крылья прежде, чем у него будет возможность сказать что-то в свое оправдание, а они выйдут сухими из воды. И мне это не кажется таким уж надуманным. На самом деле, это выглядит как идеальное преступление.

Патч смотрел на меня в упор. Правдоподобность моей теории, казалось, окутала нас, как холодный туман.

— Ты думаешь, группа бесчестных архангелов поручила Пепперу избавиться от меня навсегда? — наконец переспросил он, медленно произнося слова.

— Знал ли ты Пеппера до того, как пал? Каким он был?

Патч покачал головой.