Финансист

С нервным смешком я начала ковырять облупившийся черный лак на ногте.

– Ну да… Я не могла ничего найти, так что просто продолжала поиск.

– Мисс Бредли, это называется стрельбой по площадям. Это когда вы начинаете экспертизу, ища нечто, и продолжаете тестировать, пока не найдете. В данном случае вы хотели найти это нечто?

Мою шею покрыл предательский румянец.

– Ну… Не совсем. Я просто… хотела найти ответ. Кен – мой клиент – выражал обеспокоенность насчет своей неспособности вступать с людьми в эмоциональную связь. У него есть трудности с выражением собственных чувств, он не любит прикосновений, захлопывается в ситуациях, требующих проявления эмоций, и предпочитает физическую боль нежности… в сексуальных контактах. – Мои глаза не отрывались от пятна на ковре, лежащем перед столом доктора Райнса.

– И ваше заключение состоит в том, что он математический гений, чья эмоциональная ограниченность проистекает из семейной истории. Верно?

Я кивнула.

– В основном.

– Мисс Бредли, я думаю, это более-менее аккуратная оценка его текущего состояния. Однако…

Мое сердце рухнуло в пустой, ноющий желудок.

«Блин. Я что-то упустила. Я так и знала».

– Там же есть одна совершенно зияющая зона дефицита, которая, как я думаю, могла бы помочь ответить на ваш вопрос. Помните ту конкретную область, где ваш клиент проявил себя заметно ниже среднего?

– Да, сэр. Он провалил тест на звуковое восприятие, который я проводила. Во всех сферах.

– Должен сказать, мисс Бредли, я был удивлен, что вы вообще решили провести звуковой тест, с учетом того что ваша направленность была в первую очередь эмоциональной, но, увидев результаты вашего клиента, я полагаю, что ключ к ответу на его запрос кроется именно здесь.

– Извините. Я не понимаю, – вздохнула я, покачав головой. – Люди с низкими баллами в звуковых тестах, как правило, демонстрируют низкие способности к обучению, но Кен – мой клиент – набрал совершенно средние баллы в чтении и письме. Основываясь на них, нельзя сказать, что у него какие-то проблемы с обучаемостью.

– Не в настоящее время, – пояснил доктор Райнс с горящими глазами. – Но как, по вашему мнению, вел бы себя пяти- или шестилетка с подобными звуковыми баллами?

– Ну, я бы ожидала проявления классической дислексии и связанного с ней отставания в чтении, письме, произношении и, возможно, отсутствия общего интереса к учебе. – Едва эти слова вылетели у меня изо рта, мои глаза тоже загорелись. – Он говорил, что всегда ненавидел школу, но я не могла понять, почему.

– Мисс Бредли, как ученики с дислексией обычно компенсируют свои слабые способности звукового восприятия?

– Ну… визуальным восприятием, запоминанием…

– И какие у вашего клиента самые сильные когнитивные зоны?

Мой рот раскрылся так же, как и глаза.

– Визуальное восприятие, зрительная память, количественная оценка… Доктор Райнс, вы хотите сказать, что у моего клиента – недиагностированная дислексия?

– Была. Я полагаю, у него была дислексия, но благодаря прекрасному интеллекту он сумел обучить себя читать и писать посредством заучивания и понимания контекста.

– Господи.

– Так что вы были правы в своем поверхностном диагнозе. Поскольку он может читать и писать, он больше не отвечает критериям неспособности к обучению, но базовый дефицит языковых практик никуда не делся.

– И это может объяснять, почему ему трудно выражать себя вербально?

Доктор Райнс подмигнул мне.

– Точно. Для вашего клиента взаимодействие с картинками или цифрами гораздо проще, чем с языком или эмоциями. Я бы предположил, что он склонен по возможности выражать себя невербальными способами.

– Например? Он не рисует и не сочиняет музыку. Он даже не очень ласковый.

– Мисс Бредли, вы когда-нибудь слышали выражение «Поступки говорят громче слов»?

Я откинулась в кресле, пораженная этим откровением.

«Поступки».

Это было совершенно верно. Кену было трудно выражать себя словами, и еще труднее – воспринимать физические прикосновения, так что все это время он вместо этого показывал мне, что ему не все равно.

– Основываясь на профиле вашего клиента, можно предположить, что он – высокоразвитая левополушарная личность, человек действий и резонов.

– Так и есть, – кивнула я, подавляя слезы. – В очень большой степени, сэр.

– Ну, в таком случае я бы рекомендовал мистеру Истону выбрать себе для баланса очень раскованного и вербального партнера, кого-то правополушарного. Типа поэта, художника, или, – он с симпатией улыбнулся, – студента психологии с бордовыми волосами.

35

– Ну как, сдала эту свою работу? – спросила Джульет.

Прижав телефон плечом к уху, я перешла на нижнюю передачу и въехала в квартал родителей.

– Да, вроде все хорошо. А как твоя философия?

– Бабби про тебя спрашивал, – фыркнула Джульет.

Закатив глаза, я проехала мимо десятка домов разной степени обшарпанности и свернула на родительскую улицу.

– Ты сказала этому Бабби, что он может сам себе отсосать?

Сухой смешок Джульет вызвал у меня улыбку.

– Я ему сказала, что ты теперь встречаешься с Заком.