Финансист

Я приехала на место свадьбы – в тот же самый старый особняк с роскошным садом, где Эми и Аллен отмечали свою помолвку, – со своими подружками невесты, с уложенной прической, в свадебной тиаре, пошатываясь на ходу. Это должен был быть лучший день моей жизни. Я спланировала все до мельчайших подробностей. Все должно было пройти как по нотам.

А потом я туда зашла.

Флорист с цветами не явился.

Свадебный торт был похож на пирамиду, а вовсе не на Эйфелеву башню.

Начался дождь, а церемония проходила в саду.

Официант куда-то пропал.

У диджея случилась техническая накладка.

А мои родители накурились до оцепенения.

Когда люди на минутку переставали подбегать ко мне с новыми проблемами или в поисках решения существующих, я выбегала в своем платье на улицу и дышала там изо всех сил, пока не проходило желание завизжать вслух.

Почувствовав мою подступающую паническую атаку, мой милый, милый фотограф – пухлый, лысеющий дядька под сорок, носящий все свои фотопричиндалы в карманах рыбацкого жилета цвета хаки, – сделал мне подарок.

Высунув круглое розовое лицо в боковую дверь, за которой я курила, он сказал:

– Я знаю, что ты не должна видеть жениха перед свадьбой, но я подумал, может, будет неплохо щелкнуть несколько ваших общих кадров перед самой церемонией.

И распахнул дверь, предъявив мне моего будущего мужа в прекрасно сшитом костюме-тройке – черном, с белым шелковым галстуком в тон моему платью.

Кен была причесан, чисто выбрит и выглядел как прирожденная модель для официальных костюмов. Но, что было еще лучше, он выглядел по-настоящему счастливым. Я просияла и подняла вверх руки, как ребенок, который хочет, чтобы его взяли на ручки. Кен в два прыжка приблизился ко мне и обнял. Я прижалась щекой к его груди и почувствовала, как весь мой стресс, беспокойство и саморазрушительный перфекционизм стекают с моих плеч и растекаются лужицей под ногами. Мне стало наплевать, что цветы так и не приехали, что музыкальная система не работает, что родители парят где-то в облаках, а торт выглядит так, словно мы собираемся на медовый месяц в Египет, а не в Париж. Мне стало целиком и полностью на все это насрать. Потому что я выходила замуж за своего самого лучшего друга.

– Привет, – сказала я, размазывая румяна по его пиджаку.

– Привет. – Кен плотнее прижал меня к себе.

Я слышала, как вокруг нас щелкает камера, но даже не подняла глаз. Я просто стояла в теплом, щекотном пузыре Кена и думала, что все остальные могут провалиться в тартарары.

– Ты такой красивый, – улыбнулась я, откидывая голову, чтобы получше его рассмотреть. Я провела пальцами по его гладкой щеке.

Кен усмехнулся.

– Ты тоже.

– Я хорошо выгляжу? – наморщила я нос.

– Женщины иногда хорошо выглядят.

– Но не когда на них сверкающий тюлевый шар и тиара. – Я указала себе на макушку. – Это делали два часа!

– Может быть, тебе стоило нарядиться в фараона, а не в принцессу? Ты видела наш торт?

Я фыркнула.

– Господи. Меня все спрашивают, не едем ли мы на медовый месяц в Египет.

– А в последние четверть часа ты его видела?

Я подозрительно прищурилась.

– Нет. А что?

Улыбка Кена стала еще шире.

– Маленькие жених с невестой скатились с верхушки и полностью свезли глазурь с одной стороны.

Я согнулась пополам, насколько мне позволял тесный корсет, и из меня вырвался поток неженственных хрипов.

– Господи! Это место проклято! – заливалась я. – Я больше туда не пойду!

– Скажи, ты заплатила за бар авансом? – приподнял бровь Кен.

– Отличный вопрос, сэр! – Я поправила тиару и положила руку на подставленный локоть Кена. – Пройдемте.

К моменту начала церемонии мне было вообще плевать, кто там опоздал, или чего не хватает, или где, на фиг, мои цветы. Я была полупьяной и полностью убежденной, что в жизни не принимала лучшего решения.

Когда мы с Кеном посмотрели друг на друга с противоположных концов прохода, мы улыбнулись друг другу, как заговорщики. Когда мы по очереди произносили наши клятвы – обе, конечно, написанные мной, – мы изо всех сил старались не заржать. Когда пришло время поцелуя, наш поцелуй длился столько, что это было уже неприлично. А когда судья объявил нас мужем и женой, мы с Кеном выходили под музыку Битлов «All You Need Is Love», как это было в его новом любимом фильме с Хью Грантом.

Когда обед прошел, и все речи были сказаны, и могила фараона Тутмоса разрезана, диджей превратил внутренности особняка в ночной клуб, полностью оборудованный диско-шаром и светящимися штуками, а его зубодробительный плейлист состоял из поп-музыки, хип-хопа и нескольких джемов из 90-х специально для нас.

Мой папа надел остроконечную шляпу и сплясал канкан. Кто-то нажрался и обоссал цветок в горшке возле танцпола. Джульет вылила свой бокал с шампанским прямо мне на платье примерно за час до того, как я зацепилась каблуком за подол и оторвала его. А Кен, Аллен и братья Александер пели нам серенады – да, Кен пел перед другими людьми, и плевать, что в качестве серенады у них была матерная песня.