Читаем Финансист полностью

И сестра Семпрония се стремеше да открие какво най-много обича Ейлийн, за да я подкупи с него. Но това никак не беше лесно, тъй като Ейлийн беше твърде горда с богатството на баща си и съзнаваше своето превъзходство. Понякога обаче тя пожелаваше да си отиде у дома или пък да й позволят да носи молитвената броеница на сестрата — от големи зърна с окачен на нея кръст от абанос, върху който се открояваше сребърната фигура на разпънатия Христос, — а това се смяташе да голяма привилегия сред възпитаничките на пансиона. За да мълчи в клас, да стъпва тихо и да говори тихо — нещо, което не беше лесно за нея, — за да не се промъква в стаите на другите момичета, след като светлините са угасени и за да не обсипва с мечешки милувки в изблик на нежност сестрите, Ейлийн получаваше и други награди — да се разхожда например в събота следобед из парка на манастира, да къса колкото си иска цветя, да има в повече някоя и друга рокля или украшение и така нататък. Тя обичаше музиката, искаше й се да се залови с рисуване, макар да нямаше никакъв талант за това. Интересуваше се и от книги, главно от романи, но нямаше откъде да ги взема. Мразеше всичко друго — граматика, правопис, шев, църковна и обща история. Намираше известен смисъл в уроците по изискано държане. Харесваше превзетите реверанси, на които я учеха, и често си мислеше как ще ги изпълнява, като се върне у дома.

Когато навлезе в живота, започнаха да й правят впечатление преди всичко външните белези на социалните различия, които постепенно откриваше, и много и се искаше баща й да построи голяма представителна къща, каквито беше виждала, и да я въведе както подобава в обществото. Тъй като това нейно желание не беше изпълнено, задоволяваха всичките й дребни прищевки, а тя не мислеше за нищо друго освен за тоалети, които сменяше непрекъснато, за скъпи бижута, за расови коне за езда, за карети. Родителите й не можеха да дават представителни приеми в сегашния си дом и затова на осемнайсет години Ейлийн вече познаваше терзанията на накърненото честолюбие. Тя жадуваше за съвсем друг живот. Но как би могла да го постигне?

Стаята й предлагаше чудесна възможност да се видят слабостите на една поривиста и суетна личност. Тя беше пълна с всевъзможни красиви неща — скъпоценности, които рядко имаше възможност да носи, дрехи, обувки, чорапи, бельо, дантели. Ейлийн познаваше почти всички парфюми, почти всички козметични средства, макар да нямаше никаква нужда от тях, и ги притежаваше в големи количества. Нямаше склонност към реда, предпочиташе всичко да е на показ. Пищните завеси, пердета, украшения в нейната стая рязко се отделяха от наредбата в останалата част на къщата.


Каупъруд сравняваше Ейлийн с породиста необяздена кобилка. Срещаше я по различно време, излязла на покупки с майка си или на разходка с баща си, и винаги се забавляваше от престорено отегчения тон, с който тя разговаряше с него. „О, боже мой, колко е досаден този живот!“ — казваше тя, а всъщност всеки миг от този живот я вълнуваше силно. Каупъруд имаше ясна представа за нейния характер и за нейния начин на мислене — за него тя беше едно жизнено, романтично момиче, мечтаещо за любов и за всичко, което любовта би могла да му донесе. Когато я гледаше, той имаше чувството, че тя е най-добрият образец на физическо съвършенство, което природата би могла да създаде. Мислеше си още, че много скоро някой млад щастливец ще се ожени за нея и ще я отведе. Но онзи, който успееше да я спечели, би я задържал, ако изобщо това е възможно, само с цената на голяма обич, непрестанно ухажване и внимание.

— Това малко нищожество (а Ейлийн съвсем не беше нищожество) си въобразява, че баща й е господар на света — каза един ден Лилиан на своя съпруг. — Като я чуеш как говори, ще си помислиш, че родословието й води началото си от ирландските крале. Още по-смешна става с нейния престорен интерес към изкуството и музиката.

— О, не я съди така строго — дипломатично каза Каупъруд, който вече много харесваше Ейлийн. — Тя свири твърде добре и има хубав глас.

— Да, знам, но й липсва финес. Пък и от кого да го придобие? От майка си и баща си ли?

— Не разбирам какво толкова лошо виждаш в нея — продължи да я защитава Каупъруд. — Тя е жизнерадостна и хубава. Разбира се, все още е много млада и лекомислена, но всичко ще премине. При това не е глупава, има характер.

Той знаеше, че Ейлийн не е безразлична към него. Харесваше го. Когато идваше у тях, тя обичаше да свири на рояла и да пее, но само когато той беше там. Харесваше неговата спокойна, отмерена походка, здравото му тяло и красивата глава. В негово присъствие тя забравяше своята егоцентричност и суетност, забравяше себе си. Ставаше по-весела и очарователна.

Няма нищо по-безсмислено на тоя свят от опита да очертаеш точно характера на един човек, а хората са сбор от противоречия, особено когато става дума за сложна личност.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза
Норвежский лес
Норвежский лес

…по вечерам я продавал пластинки. А в промежутках рассеянно наблюдал за публикой, проходившей перед витриной. Семьи, парочки, пьяные, якудзы, оживленные девицы в мини-юбках, парни с битницкими бородками, хостессы из баров и другие непонятные люди. Стоило поставить рок, как у магазина собрались хиппи и бездельники – некоторые пританцовывали, кто-то нюхал растворитель, кто-то просто сидел на асфальте. Я вообще перестал понимать, что к чему. «Что же это такое? – думал я. – Что все они хотят сказать?»…Роман классика современной японской литературы Харуки Мураками «Норвежский лес», принесший автору поистине всемирную известность.

Ларс Миттинг , Харуки Мураками

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза