Финиас Финн, Ирландский член парламента

Вечеромъ наканунѣ отъѣзда съ Монкомъ въ Лимерикъ Финіасу удалось остаться съ Мэри одному на нѣсколько минутъ. Вѣроятно, въ этомъ помогала Барбара, и можетъ быть она оказалась виновна въ нѣкоторомъ вѣроломствѣ — сестры въ подобныхъ случаяхъ поступаютъ вѣроломно съ своими пріятельницами; но я увѣренъ, что сама Мэри была совершенно невинна въ этомъ отношеніи.

— Мэри, вдругъ сказалъ ей Финіасъ: — мнѣ кажется, вы съ умысломъ избѣгали меня съ-тѣхъ-поръ, какъ я воротился домой.

Она улыбнулась, покраснѣла и не сказала ничего.

— Была на это какая-нибудь причина, Мэри?

— Никакой, отвѣчала она.

— Мы были прежде большими друзьями.

— Это было до того, какъ вы сдѣлались важнымъ человѣкомъ, Финіасъ. Теперь, конечно, должна быть разница. Вы знаете теперь такое множество лицъ, и лицъ разнаго сорта, что разумѣется я остаюсь на заднемъ планѣ.

— Когда вы говорите такимъ образомъ, Мэри, мнѣ кажется, что вы насмѣхаетесь надо мною.

— Право нѣтъ.

— Нѣтъ ни одного лица въ цѣломъ свѣтѣ, сказалъ Финіасъ послѣ нѣкотораго молчанія: — чья дружба была бы для меня важнѣе вашей. Я такъ часто думаю объ этой дружбѣ, Мэри! Скажите, что когда я ворочусь, все будетъ между нами по прежнему.

Онъ протянулъ руку, она не могла не подать ему своей.

— Разумѣется, люди говорятъ вздоръ, продолжалъ Финіасъ: — этому помѣшать нельзя, но я не хочу слышать этотъ вздоръ отъ васъ.

— Я говорю вовсе не вздоръ, Финіасъ.

Тутъ кто-то къ нимъ подошелъ и разговоръ прекратился, но звукъ голоса Финіаса оставался въ ушахъ Мэри и она не могла не помнить его словъ, что ея дружба дороже для него чѣмъ чья бы то ни было на свѣтѣ.

Финіасъ поѣхалъ съ Монкомъ сначала въ Лимерикъ, а потомъ въ Дублинъ, и въ обоихъ этихъ мѣстахъ на него смотрѣли какъ на второстепеннаго героя. Въ обоихъ этихъ мѣстахъ только и разсуждали объ арендаторскихъ нравахъ — нельзя ли сдѣлать что-нибудь для того, чтобъ людямъ съ капиталомъ было выгодно положить ихъ капиталъ па землю въ Ирландіи? Плодородіе почвы не оспаривалъ никто, такъ же какъ и удобство внѣшнихъ обстоятельствъ, какъ напримѣръ желѣзныхъ дорогъ и тому подобное, и достаточное количество труда и даже обезпеченіе для богатствъ, которыя будутъ пріобрѣтены. Единственное затрудненіе состояло въ томъ, что люди, которые будутъ извлекать это богатство, не имѣли обезпеченія въ томъ, что оно будетъ принадлежать имъ. Въ Англіи и вездѣ такое обезпеченіе существуетъ. Нельзя ли ввести его въ Ирландію? Этимъ вопросомъ занимался Монкъ и въ разныхъ рѣчахъ, которыя онъ говорилъ передъ обѣдомъ и послѣ обѣда, на которые его приглашали, онъ обѣщалъ заняться этимъ вопросомъ при открытіи парламента. Разумѣется, и Финіасъ также говорилъ. Невозможно, чтобы онъ молчалъ, когда его другъ изливалъ свое краснорѣчіе. Разумѣется, онъ говорилъ и разумѣется далъ также слово. Пріятно ему было стоять па платформѣ передъ внимательною толпою и дать полную волю своимъ словамъ. Послѣднее время онъ такъ былъ занятъ своею должностью, что давно не имѣлъ этого удовольствія въ нижней палатѣ. Онъ завидовалъ людямъ, которые, поддерживая министерство въ главныхъ вопросахъ, могли встать съ своего мѣста въ нижней палатѣ и говорить что хотѣли. Робсонъ, напримѣръ, буквально говорилъ то, что приходило ему въ голову, а то, что приходило ему въ голову, часто было очень зло, часто не согласовалось съ серьезнымъ назначеніемъ нижней палаты, но его слушали съ удовольствіемъ. Но Робсонъ взялъ за женою деньги. О! зачѣмъ — зачѣмъ Вайолетъ Эффингамъ не была благосклоннѣе къ нему? Можетъ быть, и теперь онъ можетъ еще найти невѣсту съ деньгами? Но онъ не женится на ней, если не будетъ ее любить.

Результатомъ митинговъ въ Дублинѣ было то, что онъ положительно далъ слово поддерживать въ слѣдующую сессію парламента билль объ арендаторскихъ нравахъ.

— Мнѣ жаль, что вы зашли такъ далеко, сказалъ ему Монкъ тотчасъ послѣ этого митинга.

Они стояли на Кингстоунской пристани и Монкъ приготовлялся воротиться въ Англію.

— Почему же мнѣ не зайти такъ далеко какъ вамъ?

— Потому что я думалъ объ этомъ, а вы, мнѣ кажется, не думали. Я готовъ завтра же отказаться отъ моего мѣста, и какъ только увижу мистера Грешэма, объясню ему это.

— Онъ не приметъ вашей отставки.

— Онъ долженъ принять, если не дастъ инструкціи ирландскому министру предъявить такой билль, какой я могу поддержать.

— Я могу сдѣлать то же самое.

— Но вы не должны этого дѣлать. Я совѣтую вамъ ничего не говорить объ этомъ, пока вы не вернетесь въ Лондонъ, а дотомъ поговорите съ лордомъ Кэнтрипомъ. Скажите ему, что вы ничего не будете говорить объ этомъ въ палатѣ, но что въ случаѣ, если будетъ разногласіе, вы надѣетесь, что вамъ позволятъ подавать голосъ какъ объ открытомъ вопросѣ. Можетъ быть, я получу согласіе Грешэма и тогда все будетъ хорошо. Если не получу и если отъ васъ будутъ требовать, вы также должны подать въ отставку.

— Разумѣется, я подамъ, сказалъ Финіасъ.