Финиш

– Получается, Сесилия сделает то же самое ради тебя. Кстати, этот ген крутости ей достался от меня. – Еще одна улыбка, еще одна шутка, и я убежден, что в этом замешано вино.

– Безусловно.

– Тобиас… – снова начинает она, и ее взгляд заметно смягчается.

– Больше никаких слез и извинений, Диана. Хорошо?

Она кивает.

– Попробую.

– Спокойной ночи.

Они хором желают мне спокойной ночи, и я захожу в темный дом, где свет горит только в спальне. Понятия не имею, что меня ждет, но, проходя через гостиную, немного замедляю шаг.

Какого хрена, Кинг? Будь мужиком.

Быстро направившись в спальню, вижу, что Сесилия смотрит на одеяло так, словно оно ее приворожило. Обхватываю ее руками за талию и прижимаюсь сзади.

– Я знаю, что хватанул лишнего.

Она вырывается из моих объятий и накидывается с упреками, меча глазами молнии.

– Что?

– Твое знакомство с моей матерью – одна из тысячи недомолвок, о которых ты случайно забыл упомянуть. Или как насчет этой? Знаешь, я идейный вдохновитель тайного сообщества народных мстителей, и Президент тоже является его участником!

– Я не…

– У тебя было несколько месяцев, чтобы сообщить мне об этом, когда мы. Были. Вместе!

– Ну в те месяцы меньше всего я хотел говорить с тобой о чертовом клубе, ведь мог провести с тобой всего несколько украденных часов. До нашей встречи вся моя жизнь состояла из работы. С тобой я стал эгоистом. Это я уже говорил. Я признался в этом и попросил прощения. Но тогда, в те годы с тобой я был просто… собой, Тобиасом. Обычным мужчиной, влюбленным в женщину и свободу, которую мне даровала эта любовь. – Я вздыхаю. – Я не мог рисковать, рассказывая тебе о Престоне, Сесилия. Я и без того вручил тебе свою жизнь. И отношения между нами не имели статуса вплоть до того дня, пока мы не потерпели крах.

– Престон, – хмыкает она. – Даже так, ты до сих пор ничего не понял? Тайны и недомолвки разлучили нас в прошлом и сделают это снова. – Всей своей позой Сесилия выражает ярость, а я пытаюсь предотвратить беду прежде, чем она случится.

– Я этого не допущу.

– Ой ли?

– Я пытаюсь, Сесилия, охренеть как пытаюсь. – Стянув толстовку, провожу рукой по волосам и, схватившись за воротник футболки, откидываю ее в сторону. Сесилия тут же опускает взгляд в пол, уничтожив все мои надежды на возобновление близости, которая начала зарождаться между нами сегодня утром.

Искушаемый желанием пробить стену из гипсокартона, сжимаю кулак, чувствуя, как готово выплеснуться наружу разочарование.

– То, что ты сегодня сделал ради моей матери, – тихо говорит Сесилия, – было… неописуемо, так… бескорыстно. Один из самых невероятных поступков, с которыми я сталкивалась, и оттого люблю тебя только сильнее.

Делаю шаг вперед, и она вскидывает голову, смотря на меня уничижительным взглядом.

– Но ты все испортил! Испортил, потому что вел себя как мудак, каким и был всегда!

– Будучи честным?!

Шагнув вперед, жаждущий ссоры, вторгаюсь в ее пространство. Потому что сейчас она ведет борьбу со своими чувствами, и они побеждают, а для меня важнее они, чем причина их появления.

– Ты все испортил, держа меня в неведении. Да если бы я знала даже половину, то лучше бы тебя понимала, ты, чертов придурок!

– Ты и так меня понимаешь! Ты видела, что творится у меня в душе, была там, куда я никого не впускал.

– Может, и так, но то, что ты считаешь мелочью, для меня жизненно важно, Тобиас.

– У тебя что, скоро месячные?

– Что?!

– Ничего. Говори потише. На улице твои родители. – В голове начинает пульсировать.

Добро пожаловать в безмятежную семейную жизнь, Тобиас.

Но я слышу не свой голос, а голос Шона.

– Мне не хватило времени…

– И снова отговорки вместо доводов. – Сесилия качает головой и фыркает. – Неужели ты ни разу в жизни не ляпнул лишнего? Никогда?

– Пару раз, но только во время ссор с тобой. И тебе прекрасно известно, я приучил себя этого никогда не делать, так что ты должна знать…

– О, я знаю! Уж поверь, глупый французский дикарь!

Прикусив губу, отвожу глаза.

– Не смей надо мной смеяться! Тут нет ни черта смешного! В этом-то и причина, Тобиас. Вот почему у нас появляется куча проблем – из-за твоей долбаной скрытности! – Она бьет себя рукой в грудь. – Ты хочешь быть здесь?

– Да, – гаркаю я, чувствуя, как закипает в жилах кровь.

– Ты хочешь сюда вернуться? – снова спрашивает Сесилия.

– Проклятье, да, это все, чего я хочу!

Она обходит кровать и встает напротив, а потом тыкает меня пальцем в голову.

– Тогда впусти меня сюда! – Оторопев, смотрю, как она отходит и бросает через плечо: – А пока ты только зря тратишь время.

– Сегодня вечером я был с тобой честен!

Сесилия отшатывается так, словно я ее ударил, а после отворачивается.

– Всего хотя бы раз, – она шумно шагает к ванной и включает свет, – всего раз хотелось бы заставить тебя прочувствовать на собственной шкуре, каково это.