Финиш

– Ты уверен, что это лучший вариант? – интересуется Сесилия, делая недвусмысленные намеки. Похоже, она готовится к войне, пока я всеми силами пытаюсь установить мир. Не могу дождаться, когда утащу ее и отшлепаю.

– Да, – киваю и для пущей убедительности делаю резкое движение рукой. – И точка.

Она прищуривается.

– Не смей…

– Сесилия, – голосом терпеливой матери произносит Диана, – почему ты…

– С меня довольно, – отрезает она и встает, кинув тарелку в раковину, а потом смотрит на Диану. – А еще довольно притворства. Ты же не рассказывала ему, да, мам? Своему новому мужу.

– Мужу? – спрашиваю я, удивленный новостью, и замечаю кольца на их пальцах. Наверняка об этом упоминалось в недавних докладах. В свою защиту скажу, что последние восемь месяцев был очень занят.

– Да, мужу, – подтверждает Сесилия, смотря на мать. Судя по ее поведению, я жду, что в любую секунду ее глаза станут кроваво-красного цвета, а вокруг головы появится змеиный клубок. Мысленно подмечаю, что надо посмотреть, нет ли в ее противозачаточных таблеток-пустышек и не ПМС ли у нее.

– Ты так ничему и не научилась? Как ты планируешь прожить с ним жизнь, если будешь хранить такое в тайне?

Тимоти спокойно откладывает столовые приборы и смотрит на меня.

– Может, кто-нибудь уже объяснит, что здесь происходит?

– К сожалению, меня и вашу жену объединяет одна трагическая история.

По щеке Дианы стекает слеза, а Сесилия делает вид, что ей все равно, но я-то знаю, что напряжение в отношениях с матерью причиняет ей боль – да такую сильную, что принимает опасную форму неконтролируемого гнева.

– Он знает. – Диана виновато смотрит на дочь. – Когда мы приезжали сюда в последний раз, по пути домой я рассказала ему после того, как подписала документы на ресторан и дом, хотя ты отказалась признаваться, для чего я это делаю. – Она смотрит на меня. – А еще после того, как ты отказалась рассказать, почему похудела на семь килограммов, которые тебе нельзя было терять.

Намек ясен, и этот неожиданный удар приходится к месту, вот только Сесилия выпаливает в ответ:

– Не прикидывайся заботливой мамочкой. Тебе не кажется, что для этого уже поздновато?

– Нет, ты всегда будешь моим ребенком. И я не знала о твоих страданиях, потому что ты никогда ими со мной не делилась.

– У всех нас есть секреты, – говорит она, и этот выпад задевает всех присутствующих.

– Взгляни на меня, родная. – Сесилия смотрит на меня негодующим взглядом, и в ее глазах столько боли, что мне хочется укрыть ее от всех невзгод. – Что ранит тебя – ранит меня.

Она смахивает слезу.

– Тобиас, это чересчур.

– Нет. Обещаю тебе, trésor, нет.

Ножки стула, на котором сидит Диана, скользят по полу, и мы поворачиваемся к ней, но она выдавливает едва слышное «извините», а потом, схватив со стойки сигареты, вылетает с кухни в заднюю дверь.

Тимоти встает, чтобы пойти за ней, но я останавливаю его, положив ему на плечо руку. Он настороженно смотрит на меня.

– Выходит, ты…

– Да. Но, что важнее всего, я – человек, который любит ее дочь. Пожалуйста, позвольте мне.

Тимоти внимательно смотрит на меня и медленно кивает. Не дав Сесилии возможности возразить, иду на задний двор.

* * *

Нахожу Диану посреди двора, где она сражается с зажигалкой и, управившись, с закрытыми глазами делает первую глубокую затяжку. На ее щеках видны дорожки от слез. Почувствовав мое приближение, она открывает глаза и смотрит, как я подхожу к ней, засунув руки в карманы штанов.

– Вы не против, если я угощусь?

Она кивает и протягивает открытую пачку. Вытаскиваю сигарету, и Диана поджигает ее, не сводя с меня мрачного взгляда. Я отступаю.

– Спасибо.

– Даже вообразить не могу, как это случилось.

Затягиваюсь сигаретой и выдыхаю струйку дыма, радуясь легкому успокоительному эффекту никотина.

– Это очень запутанная история.

– Ты связался с ней, чтобы причинить боль, из-за нас, из-за того, что сделала я?

– Нет. На самом деле я приложил все усилия, чтобы ее в это не впутывали, но оплошал.

Она говорит резким тоном:

– Наверное, я не имею права задавать вопросы, но мне плевать, если дело касается моей дочери. Что ты хочешь сказать, Тобиас? У тебя были планы поквитаться с Романом из-за того, что сделала я?

– Первоначально да. Роман был моей целью, пока я не узнал правду о случившемся. Но у меня и в мыслях не было навредить Сесилии. Ее защита всегда была моим главным приоритетом.

– С каких это пор?

– С тех пор, как я впервые ее увидел.

– И когда это случилось?

– Когда ей было одиннадцать.

– Господи. – Диану трясет, она делает затяжку и настороженно на меня смотрит. – Ты любишь ее, это очевидно.

– Люблю.

– Роман никогда не рассказывал мне про ваши отношения. Господи, что за человек!

– Он умел хранить секреты. Но за несколько лет до своей смерти, когда мы с Сесилией разошлись, он прекрасно знал, что между нами все кончено. Мы сообща старались защитить Сесилию.

– Думаю, мне остается просто тебе поверить.

– Надеюсь, вы и правда верите. Я бы никогда ее не обидел.

– Но ты обидел.

Киваю, поскольку это печальная правда.

– Я сделал это для того, чтобы ее защитить.

Взгляд Дианы становится рассеянным, она сутулится, а потом говорит: