Финская баня

Дорога давалась то тяжело, когда в гору, то шла легко, если с горы, хотя здесь таких больших перепадов встречалось мало, только кое–где встречались подъемы или спуски, когда действительно ритм движения нарушался: то ускорялся, то немного замедлялся. И так — километр за километром, час за часом…

Вдруг они оба, не сговариваясь, остановились и оглянулись — до них долетел гул мотора самолета, который становился громче и приближался к ним. А вот и сам самолет, Колотай узнал его издалека, отчетливо видны были красные звезды на крыльях, фюзеляже и хвосте. Может, это был истребитель, а может разведчик, Колотай слабо разбирался в самолетах, но он просто остолбенел, увидев посланца с той стороны, где он недавно считался своим. И тут самолет, заметив их на дороге, лег на крыло и стал резко снижаться, сильно ревя мотором, и тут же полоснул из пулемета длинной очередью. Онемевшие парни увидели, как снег совсем близко закипел–забурлил от пуль, которые рядком ложились одна за одной на одинаковом расстоянии, но, к счастью, не зацепили их.

Они не успели ни упасть, ни спрятаться под деревья у дороги, а просто онемели и стояли как живые мишени, не успев даже испугаться, потому что все произошло почти мгновенно. Самолет быстро выровнялся и полетел дальше, как раз в том направлении, куда шли и они. Гул мотора затихал и почти пропадал, как до них долетели звуки взрывов — трех один за другим, а потом, через какую–то минуту, еще трех. Сила взрывов не была большой, бомбы не отличались мощностью, возможно, это были мины, которые сбрасывают с самолетов, но воздух слегка колыхнулся, взрывная волна ударила в уши — и все стихло.

Они постояли еще немного, не зная, что делать: а вдруг самолет будет возвращаться тем же путем? Колотай приблизился к Юхану, чтобы решить вместе: куда двигаться? Юхан не сказать, чтобы был очень возбужден, но вид имел немного не такой, как до этого — страх оставил на его лице печать, жаль, что глаза прикрывали темные очки, и Колотай не смог прочитать в них то чувство, которое обычно отражается в такие напряженные минуты. Во всяком случае, это для Юхана было первое боевое крещение, в то время как Колотай был уже обстрелянным солдатом. Теперь они оба становились людьми одной категории — той, которая побывала под огнем… Колотай спросил себя: под огнем противника? Выходило, что так: Юхан законно, Колотай — случайно. Пули не различили бы, кто из них кто, но, к счастью, стрелок промахнулся, а может, он это сделал нарочно, чтобы их напугать, кто его знает, но тот короткий момент обстрела был для них обоих значительным, важным, и не таинственным ли поворотом судьбы?

— Поздравляю с боевым крещением, — сказал Юхану Колотай, хотя знал, что тот его не понимает.

— Спасиба, — ответил Юхан по–русски, — киитас, кюлля, кюлля, — стал он путать свои слова с русскими, добавляя еще непонятные.

— Пойдем туда — или сюда? — спросил у него Колотай, указывая сначала на восток, а потом на запад. Ожидал, что Юхан, напуганный обстрелом, покажет на дом, но ошибся: Юхан указал палкой на запад.

— Тогда поехали, — сказал Колотай весело, и они двинулись в том же направлении, в котором шли несколько минут назад: все произошло так быстро, как и с тем волком, может, еще даже быстрее, и что странно, тоже без крови. Это был как бы хороший знак сверху.

Снова Юхан шел первым, Колотай — за ним. Интересно, что они никогда не ходили рядом, на параллельных курсах, — почему–то подумалось Колотаю. Но тому, кто идет сзади, немного легче, потому что он идет уже по следу. Вот почему нужно чаще меняться. И Колотай тут же сошел со следа Юхана, обошел парня, указав ему место за собой. Тот улыбнулся и кивнул головой.

«Нужно посмотреть, что наделали те бомбы, куда они попали», — думал Колотай, сильнее налегая на лыжи и палки.

VII

Дома их давно ждали, и ждали с нетерпением, с тревогой: а где они, а что с ними? Мало ли что может случиться с людьми, которые в тревожное военное время надолго пропадают, а тут вон — советский самолет стрелял из пулемета, а потом и бомбы сбрасывал — не на их ли головы? Приглушенные выстрелы из пулемета и звуки разрывов бомб они слышали.

Ну вот они вернулись — уставшие, но целые, без единой царапинки — так хорошо все обошлось. Начались расспросы: по–фински, по–русски, опять по–фински.

Спустя несколько минут, переодевшись и помывшись, парни уже сидели за столом на кухне, перед ними стояли миски с каким–то супом — кейтто, мо херне кейтто — гороховым, нужно попробовать. Хозяйка сильно волновалась, и сам Хапайнен, что на него не похоже, был возбужден не на шутку. Младшие мальчики, успевшие прийти из школы, Бруно и Матти, тоже вертелись на кухне, хотя Марта несколько раз приказывала им идти в свою комнату, но школяры находили повод, чтобы побыть еще и послушать.

Хапайнен уточнял некоторые детали: насколько сильно поврежден мост, можно ли его быстро отремонтировать, чтобы люди без задержки могли переезжать и переходить. Что еще повредили бомбы?