Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)

— Вам с отцом было проще… — улыбаясь, отшучивался вождь татьяр, — Он пробудился, а ты рядом лежишь, спишь еще. Вот и я так хочу! Проснуться, а рядом спит единственная близкая душа, единственная любовь.

Татье снисходительно улыбалась в ответ.

— У Тульвэ сестра, что лишь немногим вас с ним младше. Видел ее?

Финвэ отрицательно покачал головой.

— Волосы черны как ночь, кожа сияет, как драгоценный розовый опал, губы как цветок степного мака красны, ростом почти с тебя и статью вышла, что любая дева позавидует.

— Хорошо, — тоже заулыбался старший сын, — я понял тебя. Я пойду к Тульвэ и взгляну на его младшую сестру, обещаю.

Выполняя данное матери обещание, Финвэ, лишь та ушла, нехотя отправился в шатер, где расположилась семья его приятеля по учебе. Ему всегда казалось, что он обладал бесчувственным, холодным сердцем. Оно словно бы спало, не допуская в себя ни одну из черноволосых, сероглазых нисси, что давно уже смотрели на вождя нолдор с нескрываемым восхищением.

То же происходило и когда Финвэ случалось отправиться в гости к Ингвэ и его семье. Гости и домочадцы вождя миньяр также не пытались скрыть симпатии к лидеру второго народа.

Придя, когда уже совсем стемнело, в шатер, где жил приятель, Финвэ помедлил у входа, прокашлялся и, отодвинув полог, решительно вошел в едва освещенную одним тусклым переносным светильником просторную круглую комнату. Выпрямившись во весь рост, он осмотрелся и понял, что в комнате никого нет. Вся многочисленная семья Тульвэ, как и он сам, гостила у кого-то в шатре в этот час, проводя время за разговорами, общей трапезой и игрой в «три камешка».

Он уже развернулся, облегченно вздохнув, как услышал позади себя шорох подушек и покрывал.

— Кто здесь? — послышался встревоженный голос.

Финвэ обернулся и увидел, что в глубине шатра смиренно сидела облаченная в простые темно-серые одежды стройная, миниатюрная фигура, чьи волнистые серебряные волосы рассыпались по плечам.

— Это я, Финвэ, — отвечал он, вглядываясь пристальнее в фигуру, — Я пришел навестить Тульвэ.

— Прошу простить меня, господин, — низко склонив голову, зашептала фигура с серебряными волосами, — Я не сразу вас узнала… Господин Тульвэ с домочадцами ушел в гости к господину Хиссимэ и его семье в их шатер. И я пришла сюда, чтобы отдохнуть немного…

Она покорно кивала головой, словно отвешивая легкие поклоны. На долю мгновения Финвэ почудилось, будто перед ним сидит, не смея поднять на него глаз, его дорогой, прекрасный Эльвэ. Больше всего на свете вождю татьяр захотелось, чтобы это был он. Его серебряная звезда, склонившаяся в смиренном обожании и в покорном ожидании его ласки.

При мысли об этой ласке, ноги тут же ослабли, а внутри, в области сердца, вдруг ожгло зажегшимся в нем ярким факелом. Сам не зная, что делает, Финвэ приблизился к ней и протянул руку к подбородку, приподнимая лицо, заставляя взглянуть себе в глаза…

— Ты, словно серебряный звон колокольчика… — прошептал вождь татьяр, вглядываясь в ее черты.

Перед собой он увидел юную деву, чьи огромные светлые глаза тут же, едва их взгляды встретились, изменили цвет на ярко-голубой. Волосы нисс были серебряными, слегка отливая в полутьме серым. Кожа девы казалась белее снега, а брови и ресницы были чернее ночной черноты. Она заворожено глядела на него, не мигая и не смея отвести взора от его лица.

Забыв обо всем на свете, Финвэ опустился на колени перед ней, протянул руки, взяв в ладони бледное лицо, и потянулся, прикрывая глаза, к ее приоткрытым губам, приникая к ним полураскрытым ртом.

Внутри него, он чувствовал, разгоралось все ярче, все жарче, знакомое пламя — предвкушение наслаждения. Их поцелуй длился и длился, и Финвэ не был в силах оторваться от ее нежного, влажного и такого чувственного рта. Хотелось, напротив, целую Вечность провести, целуя и обнимая это удивительное кроткое создание.

Ее покорность и несмелая, неумелая ответная ласка, в которой, тем не менее, чувствовалось то же желание, что овладело им самим, разжигала его, словно молнии сухой валежник во время грозы.

Сорвав с себя теплый шерстяной плащ, Финвэ тут же укутал им деву и, не раздумывая ни мгновения, поднял ее легкое как пушинка тело на руки. В ответ она приглушенно вскрикнула, съежившись, кутаясь в плащ и прижимаясь к горевшему немилосердным пламенем телу его владельца.

Выйдя из шатра Тульвэ с ней на руках, вождь татьяр воровато оглянулся по сторонам, зорко всматриваясь в слабо освещенный несколькими факелами, спящий лагерь, раскинувшийся вокруг, и направился к находившемуся неподалеку шатру с белевшим на заостренном куполе знаменем, где расположился он сам.

Среброволосая дева притихла, сжавшись, прильнув к его груди, будто чувствуя надежность сильных рук Финвэ, крепко державших столь драгоценную ношу. Эту ношу он ощущал своей: она вздрагивала, мелко дрожа, оглаживая теплыми ладонями его шею, и Финвэ в нетерпении убыстрял шаг, то и дело, прижимаясь подбородком к мерцавшим в свете звезд серебряным волосам на ее макушке.

— Все хорошо? Вы что-то притихли… — обеспокоилась Филитэль.