Фиолетовая гибель

- Конечно, ничего, - кивком головы подтвердил Джеймс Марчи. - Я написал в них то, что очень хотел сказать вам, но не мог... не умел. Это хорошо, что вы их прочитали. Так лучше, а то вы и не знали бы, как я любил вас, Мэджи. Возможно, думали бы, но не знали.

- А как же быть с вашей космической плесенью, Джеймс? вспомнила она.- Фред хочет продать ее. Для войны. А Клайд не хочет. И я тоже.

Джеймс Марчи едва заметно улыбнулся:

- Самое главное, Мэджи, что вы и Клайд против этого. Остальное не важно. Вы так и скажите Клайду; Джеймс считает, что это не важно. Главное, быть человеком, для которого деньги не самое основное. Деньги, понятно, нужны, но не прежде всего. А для Фреда деньги - все. Ради них он готов сделать что угодно. Даже убивать.

Он на мгновение умолк. Мэджи слушала его западавшие в душу тихие слова, и ей казалось, будто Джеймс говорит то, что она передумала за это время сама, только не могла бы выразить так ясно. И от этого ей становилось легче, словно сердце освобождалось от тяжелого груза, и мучившие ее горькие сомнения уходили в сторону одно за другим, уступая место желанному покою,

- Это вы тоже скажите Клайду, Мэджи,- совсем уже тихо, как легчайшее дуновение ветра, шелестели почти неслышные ласковые слова Джеймса, каждое из которых она все же четко различала будто в чутком полусне.- И помните, что я очень, очень любил вас, любил всегда, с той самой минуты, когда впервые увидел... Любил... Очень любил...

Звуки его голоса совсем замирали, словно Джеймс куда-то уходил, отходил, исчезал... Еще раз Мэджи услышала, уже только догадываясь по знакомому звучанию все то же: "Любил..."

И открыла глаза, еще не понимая ничего, настолько жив был перед нею образ Джеймса Марчи, его голос, его лицо, его приветливые мягкие слова. Она даже едва слышно позвала:

- Джеймс!..

В палатке царило молчание, никто не отвечал ей. И было все так же темно, как и раньше, только чуть выделялся голубоватый квадратик пластмассового окошка. Тогда Мэджи поняла, что все это ей приснилось - и Джеймс Марчи, и задушевная беседа с ним. Огорченная, она долго смотрела в темноту: сон был такой хороший и совсем не страшный, хоть она и видела во сне человека, которого уже нет. Наоборот, он успокоил ее. Как все это удивительно странно. Джеймса ведь уже нет, а он говорил с нею будто живой. "Это вещий сон, и он говорил, что любит меня... любит..." В третий раз она уже не повторила этого, а только улыбнулась от ощущения полного покоя, который пришел к ней. И сразу же заснула без сновидений, крепко и глубоко...

А утром Мэджи проснулась от непривычного шума. Ей показалось, что кто-то мелко и настойчиво стучит в полотняные стенки палатки. Через несколько секунд она сообразила, что это идет дождь, который словно собирался с силами уже второй день и наконец вырвался из серой пелены туч, обволакивавших небо. По пластмассовому окошку палатки непрерывными струйками стекала вода.

Клайд Тальбот звал ее:

- Мэджи, пора вставать и собираться. Уже приехала машина.

- Как, разве уже так поздно? - удивилась она.

- Не слишком, но уже одиннадцатый час. Вы сегодня заспались, должно быть, из-за дождя.

- Ой, Клайд, если бы вы знали, что мне снилось! - вспомнила Мэджи.- Зайдите в палатку, я вам расскажу, пока буду складывать вещи!

Со стенографической точностью она описала ему свой удивительный сон, припоминая мельчайшие детали разговора, врезавшиеся ей в память так, будто она действительно беседовала с Джеймсом Марчи.

Клайд внимательно слушал ее, не прерывая ни одним словом. А когда она кончила, сказал:

- Сон вас успокоил, Мэджи, и это очень хорошо. А то, что говорил вам во сне Джеймс, шло целиком от вас самой.

- Я не понимаю, Клайд. - Глаза Мэджи стали круглыми от изумления. - Как - от меня самой? Ведь он говорил очень важные вещи, до которых я и не додумалась бы...

Клайд слегка улыбнулся:

- А вот вы проверьте. Вы спрашивали Джеймса о том, что давно уже решили сами, только не умели как следует сформулировать. А во сне чувства очень обостряются. И вы давали себе четкие ответы на все вопросы, приготовленные уже в вашем сознании ответы, словно бы это говорил Джеймс.

Мэджи задумалась. На лице ее было заметно сомнение.

- Может быть,- наконец сказала она.- Вы объяснили это совсем так, как раньше делал Джеймс. Значит, мой сон не вещий? - с огорчением спросила она.

Клайд пожал плечами:

- Разумеется, нет.

- И то, что Джеймс говорил уже не о Фреде, не о делах, а... - Она замялась.

Но Клайд понял.

- Это тоже,- ответил он.- Именно таких слов вы и ожидали от Джеймса. Особенно прочитав его письма.

- Может быть...- с еще большим сомнением повторила Мэджи.