Фиолетовый холм (СИ)

— Неужели? — проговорил он, откидываясь на спинку. — Вот так да… Под носом у старика Дамблдора.

Гермиона нахмурилась ещё сильнее. Она хотела признаться Симусу Данти, что рассказала обо всём друзьям, но, когда была готова выложить ему всё, он резко поднялся.

— Стоит поискать её там, не находишь?

— Это будет непросто, — устало сказала она. — Выручай-комната огромна.

— Да, весьма проблематично, но что делать, — усмехнулся Малфой. Он прошагал к двери и взялся за ручку. Гермиона задумчиво смотрела ему в спину, но он не уходил. Проклиная себя, на чём свет стоит, Драко обернулся.

— Почему я — другое? — спросил он, и всё в его душе замерло в ожидании ответа. — Почему ты так сказала?

Гермиона растерялась.

— Просто ты мой друг. Я всё понимаю, у тебя есть метка, маска, мантия, но даже всё это вместе не делает тебя Пожирателем смерти. Я думаю так.

— А того мальчишку?

— Малфоя? — Гермиона горько усмехнулась. — Ты правильно сказал. Мальчишка. Злой и вредный мальчишка.

— Злой и вредный? — Драко сжал золотой жетон в кармане. — Не могу себе представить, что же он сделал тебе, если ты так о нём отзываешься.

— Вообще-то ничего, — ответила Гермиона. — Ничего хорошего. Я не хочу говорить о нём. Не так давно я считала его умершим.

— Да что ты?

— Да, ужасное было зрелище, — Гермиона поёжилась, как будто почувствовав мороз, витавший тогда в Годриковой Впадине. — Я была уверена в этом. Я видела, как в него попало разящее молнией заклинание. От такого ни у кого бы сердце не выдержало, но, видимо, у мерзавцев сильные сердца. Или их вовсе нет.

— Нужно же им как-то разгонять чёрную гнилую кровь по венам, — усмехнулся Малфой.

— О, у него кровь совсем другая. Чистая, как слёзы младенца, во всяком случае, он так считает.

— А ты считаешь, она не такая, — лениво протянул Драко.

— Нет, конечно, — отмахнулась Грейнджер, а потом подозрительно посмотрела на него. Неожиданно она подошла ближе и протянула руки к капюшону его мантии. Малфой отпрянул.

— Ты что задумала? — зашипел он.

— Сними капюшон, — твёрдо сказала Гермиона.

— А больше ничего снять не надо? — нагло осведомился он.

— Сними капюшон, Симус!

Драко обомлел от такой наглости. Грейнджер снова попыталась подойти к нему, но он увернулся.

— Хорошо! Стой! — рявкнул он, что-то решив про себя. — Только капюшон! — он быстро стянул ткань вниз, почувствовав, как зачёсанная чёлка упала на лоб, а затем вернул капюшон на место.

«Тёмные, — Гермиона с облегчением вздохнула. — И что только не придёт в голову? Я устала, и эта рана Рона, меч…»

— Извини, — выдавила она.

Драко кивнул.

— Был рад повидаться, — насмешливо сказал он, торопливо отворачиваясь и благодаря про себя Пивза. — Счастливо оставаться!

— Мы потеряли меч! — крикнула Гермиона, когда Драко вышел. Его рука легла на дверной косяк, а сам он болезненно ударился ногой о камни, оставшиеся от дыры в стене.

— Что, прости? Скажи, что я стал глуховат, что мне на ухо наступил квинтолап. Ты только что произнесла это? Потеряли меч?!

— От тебя это слышать ещё неприятнее, — Гермиона поморщилась, как от зубной боли. — Не всё потеряно.

— Нет, конечно, если у вас есть второй такой же, — протянул Драко, но тут же поймал на себе очередной подозрительный взгляд Грейнджер. Его голос прозвучал слишком похоже на привычный малфоевский гнусавый распев. Снова. — Мерлин, это место мне порядком осточертело. Оно приносит одни дурные вести, — отрезал Драко, машинально потерев маску на лбу. Кожа чесалась в том месте, где когда-то зияла рана, полученная на этом самом складе.

Пока Грейнджер не «обрадовала» его другими новостями, Малфой поспешил убраться оттуда.

*

Пасхальные каникулы Драко предпочёл несмотря ни на что провести рядом с матерью, ей, казалось, стало в последние дни ещё хуже. Впервые Драко ощутил сходство матери с Беллой. Тот же блуждающий взгляд.

Блэковское безумие.

«Все Блэки — безумны, — подумал Драко, перешагивая порог родного дома. — Сумасшедшая Беллатриса, помешанная на чистоте крови Вальбурга, сумасбродный крёстный Поттера — Сириус Блэк, безрассудный храбрец Регулус, теперь моя обезумевшая от горя мать… И я сам недалеко ушёл», — Драко вдруг так отчётливо осознал это, что голова резко пошла кругом. Он тоже Блэк, пусть только на одну половину, более того, на лучшую. Как ни крути, Нарцисса куда порядочнее Люциуса. Отрицая правду, ничего не изменишь. Драко был Блэком, и его поступки были столь же безумны.

Драко поднялся по мраморным ступеням, свернул в коридор, ведущий к собственной спальне. Ноги ступали тяжело, в висках бухало сердце.

«Мы потеряли меч»

«А голову вы свою не потеряли»? — хотелось спросить ему Грейнджер.

Драко отворил дверь и вошёл в свою комнату. Здесь всегда было немного прохладно, но никогда не было так же уютно, как в комнате Нарциссы.

На подоконнике сидела рыжая сова, цветом перьев ужасно напомнившая Драко семейство Уизли. Он никогда не любил Джинджер — обожаемую сову лучшего друга, любившую растопыривать холёные пальцы с длиннющими когтями в момент отвязывания от лапы письма.