Фиолетовый рассвет

Она не меньше парнишки боялась нарушить гробовой покой. Свет в старых окнах не горел. Кажется, отключили электричество за неуплату. На самом деле, это был даже не дом, а хижина с прогнившей крышей. От неё пахло сырой древесиной со сладким привкусом. Я думаю, сладость исходила не от досок, а от растений, которые выращивала миссис Конли.

– Ненавижу дряхлых старух… – заворчала Мэри, всё-таки пересилив страх и постучав в дверь. – Я согласилась пойти сюда только потому, что среди ваших противных рож есть смазливое лицо Дэви Баркера.

Мы замерли в ожидании. Мэри спрятала руки в карманы тёмно-зелёной курточки и презрительно вздохнула. Я сразу понял, кому был адресован этот вздох. Генри покрутил на пальцах карандаш, бросая взгляды на синеволосую девчонку. Я разглядывал покосившиеся двери и пыльные окна и вдруг почувствовал, как чья-то дрожащая ручка коснулась моей ладони. Милая девочка уж точно ничего не боялась и просто хотела насладиться прикосновением к моему телу под предлогом происходящего. Мне надоели эти тактильные манипуляции, я отбросил её руку. Она не ожидала такого поворота и хмыкнула, отвернувшись.

Клетчатые занавески из поеденной молью ткани дёрнулись. Оттуда выглянула сморщившаяся и обвисшая старуха с маленькими, как ниточка, губами. Её глаза совсем поблекли и создалось ощущение, будто она ослепла.

– Кто пришёл?! – послышался приглушённый сварливый голос.

Пока эти испуганные статуи стояли в шоке, я взял ситуацию в свои руки.

– Здравствуйте, миссис Конли! Я – Дэвид. Помните? – подойдя ближе к оконному стеклу, я старался смотреть на Эльфриду не отводя взгляда.

Туманные глаза рассмотрели меня с осторожностью. Затем она улыбнулась.

– Дэви Баркер? – словно прожёвывая слова, произнесла миссис Конли.

Память у неё, конечно, то что надо.

– Да, миссис Конли, это я! – страх перед неизвестным пропал.

Когда я видел её в последний раз, она выглядела значительно лучше. Что-то явно повлияло на Эльфриду. В старческих глазах читалась пугающая тревога, сводящая с ума дряхлое сознание.

Эльфрида отшатнулась от окна и скрылась в своей хижине, полностью соответствующей её натуре. Такая же покинутая и еле живая – показалось на первый взгляд.

Мы переглянулись, подумав, что «сморщившаяся изюмина» нам уже не откроет, как вдруг дверь распахнулась и нашим глазам предстала сутулая, полненькая женщина. На ней сидело винтажное платье до пола, давно потерявшее свой первоначальный вид. Помятое, местами в жирный пятнах, где-то пришиты заплатки, прежняя тёмно-коричневая клетка выцвела и стала грязно-бежевой. Закасав рукава выше локтей от тяжёлой работы, Эльфрида вопросительно взглянула на нас.

– Тётушка Эльфрида, как мы рады видеть вас! – задерживая дыхание от поддельного восхищения, воскликнула милая девочка.

Ей очень хотелось произвести на меня впечатление, и она путалась, как лучше себя вести: напугано, чтобы её ласково успокоили, или храбро, чтобы ей восхитились.

Как бы Эльфрида не пыталась скрыть искреннюю улыбку, у неё не получилось. А мы, пользуясь моментом, ввалились в дом, всей толпой. Давно я здесь не был, но всё осталось неизменным. Такой же старый ковёр, в крыше виднелся просвет от луны, в гостиной, которая была совмещена с кухонькой, стояло два диванчика бледно-салатового цвета, а посередине деревянный столик. Весь дом был обвешан травами, заставлен стеклянными бутылочками с какими-то зимними заготовками, на стене висели обереги и старинная фотография, где изображена симпатичная русоволосая девчонка – вероятно, сама миссис Конли.

Внутри хижина напоминала русскую букву «Е». Слева и справа – зеркальная планировка, а посередине ещё одна комната. Дверь туда была приоткрыта и виднелся слабый свет от свечи. Исходя из опыта прошлой помощи, я вспомнил, как несколько раз заглядывал туда, когда был маленьким сорванцом. Это комната миссис Конли. Воспроизведя в памяти образ, я вспомнил, что там, кроме двуспальной кровати, большого деревянного сундука и маленького стола у окна ничего нет. Всё остальное также висело на стенах: тёмно-коричневые полочки с баночками, травы, обереги и кости птиц. Последнее вселяло в меня ужас, поэтому я и перестал часто наведываться в гости.

Мы разложили сладости в расписные тарелочки, согрели и налили кипяток в чашечки. Мне не хватило посуды, и я не стал просить старушку достать ту из кладовки, возле спальни. Но она всё равно поступила по-своему и принесла недостающую чашку и тарелку.

Поначалу Эльфрида была в растерянности, постоянно смахивала слёзы с ресниц, глядя на нас так простодушно, что и мне хотелось заплакать. Щемящее грудь чувство посетило меня, когда я оглядел обстановку вокруг: эти ребята действительно пытались помочь миссис Конли почувствовать себя нужной. Они хотели показать ей, что она не забыта и у неё есть на кого положиться.