Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Едва ослепительный день заиграл
И в яхонты тёмную землю убрал —
Воссели Хосров и Кавус — два царя
И с ними два доблестных богатыря:
Могучий Ростем и почтенный Дестан,
¹¹⁵⁵⁰

Был горем и гневом Кавус обуян.Речь вел он и слёзы кровавые лил,
Напомнил, что царь Афрасьяб совершил,
Какою был казнью казнён Сиавуш
И как пострадала отчизна к тому ж:
«Боец не один был на поле сражён,
А сколько погибло младенцев и жён!
Поныне в развалинах, в пепле, в пыли
Лежат города разорённой земли.
О мудрый и праведный царь Кей-Хосров!
¹¹⁵⁶⁰ Тебе небеса не жалели даров,
Сияньем своим озарил ты престол,
Величьем властителей всех превзошел.
Покинуть не можешь ты праведный путь
И должен торжественно в том присягнуть.
Клянись неустанно, безжалостно мстить,
Вражды к Афрасьябу в душе не гасить,
С врагом не мириться во имя родства,
Не слушать лукавые вражьи слова,
Не дрогнув пред палицей вражьей, презрев
¹¹⁵⁷⁰ И вражьи посулы и вражеский гнев,
Сметая преграды, невзгод не страшась,
Сражаться — да грянет возмездия час!
Обет нерушимый ты должен принесть,
В залог отдавая и душу и честь.
Клянись вездесущим, всевышним Творцом,
Шеломом, печатью, престолом, венцом,
Царем Феридуном и правдой его,
И кровью священной отца твоего,
Величьем Изеда, и светлой звездой,
¹¹⁵⁸⁰ И царской моей головою седой —
Что зла не простишь ты, и речь с палачом
Лишь палицей будешь вести и мечом,
И доблесть, достойную мощи твоей,
Проявишь, как должно владыке царей!»
Речь выслушав, юный владыка владык[412]
К огню обращает пылающий лик
И молвит: «Клянусь я благим Судиёй
И темною ночью, и светлой зарёй,
Сиянием солнца и лунным лучом,
¹¹⁵⁹⁰ Престолом и перстнем, венцом и мечом,
Что царь Афрасьяб омерзителен мне,
Я видеть его не хочу и во сне!
Его недостойный обычай кляну,
С прямого пути вслед за ним не сверну.
Клянусь я за гибель родителя мстить
И душу, и сердце тому посвятить.
Отрад не вкушая на троне своём,
Без страха, без устали, ночью и днём
На недруга злого клянусь нападать,
¹¹⁶⁰⁰ Коль будет со мною Творца благодать,
Настигну, повергну тирана в бою,
И дух Сиавуша воспрянет в раю.
В свидетели клятвы священной моей,
Я вас призываю — мудрейших мужей».
На златоузорных страницах потом
Записана речь пехлевийским письмом.
Скрепили ту клятву Ростем и Дестан
И все исполины, кем славен Иран.
И книга, хранящая те письмена,
¹¹⁶¹⁰ Ростему-вождю под надзор отдана.
Велев приготовить чертог для пиров,
Потребовал яств и вина Кей-Хосров.
Семь дней во дворце, веселы и хмельны,
Мужи веселились под говор струны.
Затем удалился владыка держав;
Усталость покоем и сном отогнав,
Свершил омовенье, в молельню вступил
И долго, простёртый, хвалу возносил
Создателю мира. До первых лучей
¹¹⁶²⁰ Рыдал и молил, не смыкая очей:
«О Ты, что один во вселенной царишь
И блага нам щедрой десницей даришь.
В дни юности был я Тобою спасён
От смерти — без войска, без боя спасён.
Дай мести свершиться! Не знает стыда
Владыка, в чьей власти туранцев орда.
Отмщения жаждет ограбленный люд,
Повсюду злодею проклятия шлют.
Цветущий Иран разорял он и жёг,
¹¹⁶³⁰ Сердца именитых он муке обрёк;
Не дрогнув, он кровь Сиавуша пролил;
Он горестью душу мою опалил.
Трепещут пред ним властелинов сердца,
Мир стонет от трона его и венца.
Немало сгубил он безвинных людей,[413]
Из рода нечистого злой чародей!»
Так царь, припадая ко праху лицом,
Мольбы возносил пред небесным Творцом,
¹¹⁶⁴⁰ Затем воротился, воссел на престол
И речь пред собранием знатным повел
Такую: «Друзья боевые мои,
Вожди, удальцы огневые мои!
Иран я — отсюда до Храма Огня —
Объехал в седле боевого коня;
Не видел нигде, чтобы жил без забот
В селеньях цветущих довольный народ.
В слезах неутешных, в нужде и беде
Страдальцы клянут Афрасьяба везде,
Он сердце изранил безжалостно мне.
¹¹⁶⁵⁰ От боли и горя я словно в огне.
И шах престарелый, томимый тоской,
Всечасно вздыхает, утратив покой.
Средь жен и мужей слышен горестный плач,
Немало семей обездолил палач.
Услышьте, усердные слуги мои,
Надёжные, верные други мои!
Отмстить за родителя время пришло,
Отвесть от Ирана грозящее зло.
Когда нападёте, сомкнувшись стеной,
¹¹⁶⁶⁰ Бесстрашно, как тигр нападает степной, —
Победу одержим и в этих боях.
Мощь витязей горы низвергнет во прах!
Сам, низкий, он будет в ответе за кровь,
Что хлынет на поле сражения вновь!
Кто в битвах из воинов наших падёт —
В награду сияющий рай обретёт.
Какой же от вас я услышу совет?
Сразимся ли с недругом? Дайте ответ.
Мир вверг он в пучину злодейства и тьмы,
¹¹⁶⁷⁰ Не вправе прощать злодеяния мы».
Мужи отвечали, в волненье вскочив, —
Сплотил их единый сердечный порыв:
«Весь век благоденствуй, о доблестный шах!
Тебя да минуют и горе и страх!
С тобой мы удачи и беды делить
Готовы; связала нас крепкая нить.
Свободные, рабски тебе мы верны,
Не дрогнем: для смерти мы все рождены».
Так молвили Тус и Гудерз, и Ростем.
¹¹⁶⁸⁰ Безмерно ответом обрадован тем,
Зарделся Хосров, как цветок эргеван,
Был счастием юным юнец осиян.
Излил свое сердце в горячей хвале,
Бойцам пожелал долгих лет на земле.